Настя Иванько и полуостров Крым (рассказы)
Шрифт:
Первым выступал парень в черных каплевидных очках а ля Джеймс Бонд. Белая рубашка распахнута на лысой груди. Рукава с длинными острыми манжетами.
– Здравствуй, Москва! – произнес с прибалтийским акцентом.
– Здорово… – вяло отозвалась публика.
Аккомпанировал один гитарист. Опора на вербальный посыл.
Президент РФ, ты – дитя гэбни.
Вертикаль!
За твоей спиной стоят мусора.
Тебе
Сиди на нарах!
Жуй сухари.
Ты – вор!
Ты – никто, ты – чмо!
Неслыханный аплодисмент потряс зал. Молодняк вскакивал с дюралюминиевых стульчиков, пружинно подпрыгивал, выбрасывал к потолку руку с растопыренными двумя пальцами.
– Экое убожество художественных средств… – шепнула на ухо Валере Люба.
– А какой успех?! Шквал!
– Надо говорить все в лоб, – щурился Антон Кузькин. – Без всяких околичностей.
Следующим номером программы шло выступление панк-группы «Мошонка русского носорога». Ребята, сплошь покрытые татуировкой (лики Владимира Высоцкого и Виктора Цоя), мучительно долго настраивали оборудование. То и дело ухал, будто бил по печенкам, басовый барабан.
– Устал я от молодецких забав, – скривился Валера. – Мне бы что потише…
– Песня называется «Будет все круто!», – произнес во взвизгнувший микрофон широкоплечий парнишка в голубой тельняшке десантника.
Он так громово ударил по струнам, что Валерик чуть не рухнул со стула.
– В другой раз возьму с собой беруши, – пробормотал он.
– У меня есть медицинская вата, – перепугалась Люба.
Валера погладил подругу по конопатой руке:
– Я вытерплю…
Тут грянула песня.
Все достало!
Старые козлы не дают нам жить.
Кремлевские козлы схватили за глотку.
Прямо за «яблочко».
Но уже завтра… подпевайте…
Будет все круто!
Козлов за-амочим!
Зал «Какаду» зашелся в экстазе. Грудастая особа в майке с надписью «Отъебись!» запищала так, что Валера зажал уши ладонями.
– Дай все-таки вату… – попросил Любу.
– Сейчас, милый.
4.
Ночь с Любушкой ошеломила. Реально друг по другу истосковались.
Кот Мурзик удалился на кухню. Деликатно безмолвствовал.
Потом Валера курил у окна.
– Не вижу я себя в этом «Какаду», Люба.
– Понимаю. Там какие-то гопники.
– Может, меня куда-нибудь пристроишь к себе, в ветеринарную службу?
– Делать котам кастрацию?
– Что
– Ты вовсе не обязательно должен лезть на рожон супротив президента. Работай на антитезе. Хвали! Или вообще обойди эту тему.
– Меня освистают. Закидают яйцами.
Люба вскочила с кровати. В лунном свете ее стареющее тело казалось совсем юным. Вырвала у него сигарету. Швырнула в форточку.
– Ты хотя бы попробуй!
В зал заглянул Мурзик. Сел в раскоряку. Стал вылизываться.
– Таблетки подошли, – усмехнулся Махов. – Не был бы он только на сцене вяловат.
На следующем шоу в «Какаду» все было то же самое. Парень, косящий под прибалта, размахивая руками в рубашке с длинными манжетами, проклинал Абрамкина. Девушка в майке с озорной надписью «Отъебись!» пела о том, как она хочет помочиться на Мавзолее.
Потом вышел Валерик с Мурзиком.
Кота посадил на высокий табурет. Сам стал позади.
И тут котяра стал, широко развевая рот, читать Константина Симонова:
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди.
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди.
Публика засвистала и затопала ногами. Всем хотелось испытывать лютую ненависть к вертикали, а тут какой-то балабол котяра.
– Вон со сцены! – вскочила грудастая девица с матерной лапидарной надписью на майке. Зачем вздернула футболку, показав народу изумительной формы бюст.
Почему-то именно грудь с кофейными сосками всех угомонила.
– Пусть еще чего-нибудь почитает! – крикнул очкастый барабанщик панк-группы «Мошонка русского носорога». – Надо передохнуть от Кремлевских гоблинов.
– Верно! – встала во весь свой крохотный рост ветеринар Любушка, от переживаний лицо ее пошло багровыми пятнами. – На антитезе.
– Ага! Пусть! – согласился народ.
И Валера, через кота, читал стихи Булата Окуджавы «Возьмемся за руки, друзья», Роберта Рождественского «Надежда», даже кой-чего из поэмы «Василий Теркин» Александра Твардовского, о переправе.
Люд затих. Раздалось хлюпанье дамских носов. Мужики сурово заиграли желваками, блеснув алмазом скупых слез.
Девица в майке выбежала на сцену, крепко поцеловала Валеру в губы, погладила кота, с интимной хрипотцой произнесла в микрофон:
– Господа, вот оно настоящее искусство! Свет клином не сошелся на ублюдочной вертикали.
Панк-группа в завершение вечера исполнила ностальгическую песню Владимира Высоцкого «Скалолазка».
5.
К Валере пришел успех. Его стали ангажировать самые известные московские клубы. А именно: «Бедные люди», «Медепут», «Путемед», «Белая цапля», «Убей олигарха», «Униженные и оскорбленные», «Герасим и Муму» и так далее.