Настя

Алексеев Александр

Народ на набережной заволновался. Все ломанулись к месту посадки. Вия, подхваченная потоком, крикнула нам: «Не отставайте!». Почти тысячная толпа хотела попасть на не рассчитанное на такое количество людей судно. Это было коллективное безумие. С трапа сумело сойти всего несколько десятков человек. Остальные пассажиры не смогли выйти из-за хлынувшей на пароход волны людей. Если в первые минуты переходили на судно по мостику, где проверялись билеты, то вскоре люди начали просто прыгать на корабль через бортик, который возвышался над кромкой набережной всего на пол-метра. Капитан что-то орал в рупор, но его никто не слушал. Когда запустили движок, то рёв толпы достиг максимума. Орали те кто хотел попасть на корабль, и те кто хотел с него выбраться, и те кто упал на палубу,

и те кого толкнули с набережной в воду.

Когда корабль начал отходить от берега, то закачался, от хлынувших из ловушки назад на набережную людей. Пассажиры утреннего рейса прыгали с борта на набережную. Но, вот просвет увеличился до двух метров, до трёх… С верхней палубы, куда мы забрались, было видно, как вода переливаясь через борт, хлынула вниз через открытую крышку люка. Люди с верхней палубы тоже начали прыгать в толпу на набережной.

— Прыгай, — крикнул я Вие. Она покачала головой в стороны. Жагата залез на поручень и прыгнул в толпу. Я выдал матерную руладу и дал подруге крепкую пощёчину. Та, пришла в себя и вытирая слёзы, залезла наверх, держа, трепещущуюся как флаг, юбку. Взмахнув руками, как птица, прыгнула в расступившееся людское море на самый край набережной. Ещё бы секунд десять и результат прыжка был бы плачевным. Теплоход, принимая в себя воду через незадраенные люки и иллюминаторы, погружался, покачиваясь. И отойдя от высокой набережной метров на пять-шесть начал быстро погружаться в мутную воду… Поднялся дикий ор. Вокруг в воде барахтались люди, безуспешно пытаясь вылезти на берег по отвесной скользкой стене…

За прошедшие две-три минуты погружения, мы с Андреем успели отцепить и бросить в людское море два спасательных круга, за которые среди утопающих началась схватка не на жизнь, а на смерть. Ещё к одному кругу Апсолон привязал найденную впопыхах верёвку, и взобравшись на крышу теплохода-утопленника. начал, как рыбак, кидать круг бывшим недалеко от спасительной крыши. Взобравшимся на неё взрослым вода была по плечи либо по горло, а детей подсаживали на крышу рубки чуть торчащую из воды. Я, стряхнув с себя оцепенение от вида десятков предстоящих смертей, нырнул в сторону барахтающейся на воде женщины, пытающейся удержать над водой голову девочки.

— Спас… дочь, спасите, — хрипела в мою сторону почти парализованная от ужаса мама.

Я оторвал от женщины слабо сопротивлявшуюся девочку и подгрёб к крыше. Андрей помог своей здоровой рукой закинуть нахлебавшуюся, как я смог прочитать на нимбе, Ингриду Андриня на крышу рубки. А потом выловил подплывшую маму девочки.

Я обернулся к стене. Там творилось невообразимое. Представьте себе очень глубокий плавательный бассейн без ступеней входа-выхода. Три сотни людей, вспенивая воду, пытаются выбраться из него, но до края бассейна метра три. Тут даже пингвин, вероятно, не выпрыгнет. Выходов из воды наверх — нет. Стоящие на набережной бросили вниз типа верёвки связанной из поясных ремней. Начавший подниматься мужчина рухнул вниз на головы очередников, ждущих спасения. Крепление ремней лопнуло…

Другая группа товарищей свесила с набережной парня, которого за ноги держало несколько мужчин. На воде пытались построить что-то типа гимнастической пирамиды из трёх человек. Верхний должен был сцепиться со спущенным сверху парнем и образовать что-то типа лестницы… Зацепились. Первая девушка под крики «Ура!» пролезла наверх. Тут какая-то обезумившая женщина бросилась на шею мужчине из основания пирамиды. Они уши под воду выпустив массу пузырей… Не вынырнули…

Рядом со скользкой стеной барахтались люди. Некоторые, услышав крики Андрея, подгребали к крыше затонувшего судна. То там то здесь, прекратив сопротивление, под воду уходила голова ребёнка или взрослого… Лестница. На набережной была лестница. Включаю нимбы людей на набережной. Вот самый деятельный. Тот, что организовал людскую лестницу — Александр Малмейстер, по прозвищу «Майор». Он вроде знаком мне… Ну, то есть Харию. Был типа баскетбольным тренером после войны…

— Майор, — хриплю я что есть силы. Поворачиваюсь к Андрею. Тот, набрав в лёгкие воздух, орёт как резанный:

— Майор!!!!!!

Мужчина

на набережной поднимает голову, глядя на нас.

— Лестница. Спустите лестницу!

Апсолон, вкладывая всё возможное в громкость, передаёт моё сообщение. А я тем временем подплываю к девушке уже едва держащейся на воде на периметре кишащей массы. Протягиваю ей руку. Она цепляется. И тут какой-то мужчина, вероятно обезумев от ужаса, бросается ей на плечи, увлекая под воду. Я ухожу вниз вместе с ними. Девушка расцепляет пальцы, и, выпустив изо рта стайку пузырей, идёт на дно с уже неживым вцепившимся в шею грузом. Я делаю нырок, одной рукой хватаю девушку за платье, а второй начинаю разгибать онемевшие пальцы на её шее. Кашляю, от поступившей в нос воды, но успеваю дёрнуть наверх освобождённую девушку. Та кашляет наверху и снова уходит под воду топором. Снова ныряю и достаю. Переворачиваю её как куклу лицом наверх. Просовываю руку в подмышку и фиксирую на обесбюстгалтерной груди. Как там бортстрелок Петрович в госпитале?… Хоть подержусь напоследок… Дотаскиваю девушку, как прочитал, Ирму Давиду, до Апсолона и оборачиваюсь к набережной от страшного крика. Лестница, что спускали с набережной, со скрежетом падает набок в воду по скользкой стене. В это время какие-то молодые ребята делают сверху из себя живые лестницы до воды. От моста идёт моторка, набирая в себя нахлебавшихся людей.

Я ныряю с крыши в сторону уносимого рекой парня, держащегося за крышку столика как за спасательный круг. Подплыв, замечаю, что на руке парнишки, вцепившейся в ножку стола лишь три пальца. Спрашиваю: «Крепко держишься?». Тот кивает. Беру стол за другую ножку и гребу к затопленному судну.

Тем временем под руководством Малмейстера в воду на ремнях и верёвках опустили две большие лестницы, по которым, как муравьи, из воды полезли стрессанувшие люди. Парни с набережной прыгали в воду и помогали обессиленным подняться наверх. Некоторые карабкались по живым лестницам. У нас на крыше и на рубке собралось почти полсотни людей. Трёхпалый паренёк оказался со звучной для меня фамилией — Михаил Таль. Он или не он. Да, не важно… Девушка Ирма, отдышавшись, расплакалась и, всё благодарила меня, соля речную воду своими слезами…

Когда мы поднимались из воды, народ на набережной частично отхлынул в стороны.

А, оцепление ставят! Начальство приехало. Теперь эта байда может затянуться на несколько часов. Трэнэр убьёт за такой отдых…

Рядышком, пришедшая в себя, Ирма Давида рассказывала, назелёнивающей себе коленки, Вие, про полученную сегодня медаль «За трудовое отличие». Белокурая девочка Ингрида Андриня привела ко мне свою маму с жаром благодарившую меня.

— Вот. Перед днём рождения… Ей шесть скоро. Попросилась покататься… — женщина в очередной раз кланяется в пояс.

Увидел настольного пловца. Он подошёл, и по-взрослому пожал руку. Я спросил у выловленного паренька, играет ли он в шахматы. Первый взрослый разряд. Он… Смотрю на свои крингсмаринистые водонепроницаемые часы «Зельца». Через два часа начало игры, а мне ещё в гостиницу переодеваться… Подхожу к кивнувшему мне «Майору» и спрашиваю:

— Подскажите, кто здесь главный? Мне на игру нужно скоро уходить…

— Харий… Не узнаёшь? — спрашивает дядечка, вопросительно глядя на меня.

— Извините, (смотрю нимб и читаю по слогам) Александр Кри-ста-по-вич… Травма. Потеря памяти. Тут помню, тут не помню… Вы, в баскетболе тренер?

Тот кивает:

— Был. Сейчас преподаю в университете. Думаю докторскую по бетону начать… А ты стучишь по кольцу?

— Не. Я в «ВВС» московском… Хоккей, футбол. Фамилию с именем поменял… Юрий Жаров теперь. Меня здесь, наверное, за предателя многие считают?

— Под многих прогибаться не стоит. Нужно просто жить по совести… А вот и начальство, председатель Совета Министров…

Из подъехавшей «Победы» вышел мужчина в хорошем костюме. «Вилис Лацис», успел прочитать я, летящие за мужчиной буквы.