Натали Лан
Шрифт:
– Даниэль, – он, не прекращая широко улыбаться, протягивает мне руку, – друг Ника.
– Значит, вечеринка уже сегодня, – голова наливается тяжестью, мне точно не на пользу вечерний сон.
– Они тебя разве не предупредили? – он по-прежнему ждет моего ответного рукопожатия.
– Не думала, что это случится так скоро, – пожав плечами, я вдруг начинаю смеяться.
– Ты чего? – Даниэль прячет руки в карманы толстовки, но продолжает светить своей, почти что, голливудской улыбкой.
– Ничего, просто забавно. – А что еще мне сказать? Не объяснять же ему, что прежде я не
– Не знаю, о чем ты подумала, но у тебя классный смех.
– Спасибо, конечно, за комплимент, но мне надо… – я киваю в сторону раковины.
– Понимаю, – тихо смеясь, он направляется на выход, – тебе нужно избавиться от следов шоколадной вечеринки, на которую ты не позвала соседей.
– Да, они мне этого точно не простят, – я думаю, что подобных странных знакомств у меня еще не случалось.
– Ну-у-у, – хитро улыбаясь, нараспев произносит парень, – тогда уничтожай улики, а я их пока отвлеку.
– Отлично, спасибо, ты – хороший пособник, Даниэль.
– Для такой преступницы, как ты, можно просто Дани, – он уже стоит в коридоре, но вновь протягивает мне руку.
– Просто Ната, – немного поколебавшись, я все же позволяю случиться этому слиянию ладоней.
– Рад знакомству, Ната, – быстро подмигнув, он уходит в комнату соседей.
Я успеваю заметить, что у него карие с зеленым оттенком глаза. Эти частички зелени вновь напоминают об Артеме, и меня с новой силой накрывает волной сожаления.
Семь лет назад
Я завтракаю творогом и дольками апельсина. Спустя час желудок издает жалобный вой, но до следующего приема пищи еще слишком долго. От мучительных мыслей о еде отвлекают сериалы. У меня проходит что-то вроде летнего марафона. За первый месяц каникул я успела посмотреть восемь сериалов, и это далеко не предел.
Когда настает время обеда, на экране ноутбука уже идет четвертая серия первого сезона «Сверхъестественное».
– Будь здесь, Дин Винчестер, – приказываю я главному герою перед тем, как уйти на кухню.
По плану моей новой диеты сегодня на обед у меня только зеленое яблоко. Так странно, ведь в предыдущие дни второй прием пищи оказывался самым сытным. Мне безумно хочется есть. Тянущие и болезненные ощущения в желудке становятся практически невыносимыми. Я слишком быстро съедаю яблоко, и меня начинает тошнить.
Через час мама находит меня сидящей на полу в туалете. Я рыдаю и кричу так, словно из меня выходит демоническая сущность. А все потому, что мой организм ведет войну с самим собой. Мне никогда не удастся примирить все частички своего тела, им не суждено стать чем-то единым и прекрасным. Чем-то, чего не стоило бы стыдиться. Я чувствую, что не полюблю эту оболочку, не смогу подойти к зеркалу и назвать себя красивой. Чувствую, что никогда в жизни не буду собой гордиться. Диеты не избавляют от страхов, они лишь усиливают мои слабости.
– Ненавижу! – по всей квартире разносятся мои крики. – Пошло все к черту! Ненавижу! Ненавижу!
Мама держит меня
На этом фото мы еще дети. Его сделали в конце начальных классов. Мы с Артемом стоим в самом центре: мой взгляд обращен прямо в объектив, а его – на меня. Смотря на эту фотографию под плотным слоем битого стекла, я нахожу ее исключительной, не похожей на остальные. Артем смотрит на меня так, словно нет ничего естественнее этого. Поразительно. Откуда в его глазах столько обожания?
Достав телефон, я просматриваю нашу последнюю переписку.
Art33mus: Привет! Какие планы на лето?
N@t@: Привет. Никаких.
Art33mus: Даже не спросишь, как у меня дела?
N@t@: А должна?
Art33mus: Конечно, нет, Ната. Ты мне ничего не должна.
Порой, перечитывая собственные слова, я не могу поверить в степень их жестокости. Откуда во мне столько злобы? Откуда взялась эта необоснованная агрессия? И почему она направлена на человека, который не сделал ничего плохого? Мне становится по-настоящему стыдно.
N@t@: Привет, Артем! Как твое лето?
Art33mus: Это шутка такая?
N@t@: В смысле?
Art33mus: Может, ты поспорила на меня или еще что.
N@t@: Ты такого «хорошего» обо мне мнения.
Art33mus: Я о тебе не самого плохого мнения, но мне надоело наше общение. Хотя его даже общением назвать сложно.
N@t@: Но мы можем попробовать сначала? Обещаю больше не грубить.
Art33mus: Прости, мне это больше не интересно.
N@t@: Почему?
Art33mus: Моя девушка не хочет, чтобы я с тобой переписывался.
N@t@: Ты прямо сейчас с девушкой? Серьезно?
Art33mus: Увидимся в новом учебном году.
N@t@: Иди говна пожуй.
Art33mus: М-да. Иди проспись.
N@t@: Завались!
N@t@: Что молчишь? Сказать нечего?
N@t@: Донимал меня тупыми переписками последние три года, а теперь строишь из себя хрен пойми кого.
N@t@: Думаешь, твоей девушке будет с тобой интересно?
N@t@: Да пошел ты!
N@t@: Пошел ты!
N@t@: Никогда больше мне не пиши. И не смотри в мою сторону. И не смей садиться позади меня в школе. Понял?
При следующей попытке отправить сообщение появляется ошибка:
Не удается доставить. Возможно, текущий пользователь ограничил Вам доступ к своей странице.
– Вот дерьмо! – несмотря на оголенные ступни, я со злостью наступаю на стекло, желая разбить его еще сильнее. Хочу разрушить чувство, возникшее несколько минут назад. Лучше бы оно никогда не появлялось. Осколки впиваются мне в ногу, кровь заливает всю фотографию.
Когда мама обрабатывает мои раны, я думаю о том, что иногда ненависть к себе становится слишком разрушительной. Кажется, что однажды я возненавижу весь мир, и он ответит мне тем же.