Наталия Гончарова
Шрифт:
Но будет и еще один день — роковой! — 4 ноября 1836 года, когда поэт получит анонимное письмо, грязный пасквиль, с которого и начнется отсчет последних дней, отпущенных ему судьбой…
И наступит тот, январский, когда на Черной речке близ Комендантской дачи в пятом часу пополудни прогремит выстрел и петербургский снег обагрится кровью поэта. А вслед за ним придет и скорбный день — 29 января 1837 года. Последний в жизни Пушкина…
Но тогда, осенью 1830-го, о том ему не дано было знать.
«Не смею заглядывать в будущее», — обронил как-то в одном из писем поэт. И все же Будущее,
Конечно, легко о том судить ныне, когда о жизни Пушкина известно почти все, до мелочей, а календарь отсчитывает дни и годы XXI столетия! И все-таки, не есть ли «Каменный гость» некоей попыткой поэта заглянуть в будущее? И не странно ли, что это творение, отнюдь не крамольное, так и не было напечатано при его жизни?
Известно, что Пушкин положил в основу пьесы старинную испанскую легенду о Дон Жуане, знаменитом искусителе женских сердец. Ее герой, молодой повеса гранд Дон Хуан ди Тенорио, жил в Севилье в середине XIV столетия. Однажды под покровом ночи он прокрался в дом командора Калатравы с умыслом обольстить его прелестную дочь. Вбежавший на крик дочери отец в поединке с Дон Хуаном был им заколот. На могиле убитого, погребенного во францисканском монастыре, воздвигли статую. Позднее Дон Хуана заманили в монастырь, убили, — и его внезапную смерть объяснили местью статуи командора.
Первым, кто взял на себя труд литературно обработать эту легенду, был испанский драматург эпохи Возрождения Тирсо де Молина (его настоящее имя — Габриэль Тельес). «Севильский озорник, или Каменный гость» — комедия в трех актах и восемнадцати картинах была завершена великим испанцем в 1630 году.
Магистр Тирсо де Молина стал поистине «крестным отцом» Дон Жуана — так имя героя зазвучало на французском. С легкой руки магистра образ рыцаря-сластолюбца вдохновлял поэтов и композиторов иных эпох: Мольера и Моцарта, Байрона и Пушкина, Блока и Гумилева, Гофмана и А. К. Толстого.
Но сам поэт, по удивительному совпадению написавший «Каменного гостя» ровно через двести лет после Молина де Тирсо, вряд ли был знаком с его творением.
…В старой Севилье, среди многих красот и достопримечательностей, есть печальное место, связанное с памятью Дон Хуана, — его могила. Перед часовней госпиталя Милосердия, великолепного памятника севильского барокко, под тяжелой мраморной плитой покоится рыцарь ордена Калатравы Дон Мигель де Маньяра, — еще один прототип великого обольстителя. По крайней мере, в том убеждены все севильцы. К концу своей веселой и беспутной жизни Дон Мигель раскаялся, раздал все свое состояние беднякам, возвел обитель милосердия — городскую больницу, а сам завещал похоронить себя у порога часовни, чтобы верующие в наказание за грехи вечно попирали его прах… Удивительно, как реальность переплелась с поэтическим вымыслом.
Неслучайно сама легенда о Дон Жуане возникла в Андалузии, где чувственная культура арабского Востока причудливо переплетается с европейской. А в самой Андалузии существует множество мифов о знаменитом обольстителе из Севильи.
По одному из них некая цыганка предсказала Дон Хуану: «Ты будешь обладать всеми женщинами!»;
Через века и сам он предстал в виде статуи, что горделиво высится ныне в центре небольшой севильской площади в старинном квартале Санта-Круз: бронзовый герой, с перекинутым через руку испанским плащом альмавивой, другой сжимая эфес шпаги, — по-прежнему красив, смел, удачлив. И чуть насмешлив. Неслучайно севильцы именуют своего любимца «Дон Хуаном-Насмешником» — ведь тот позволял себе «шутить» и с собственной жизнью.
Исполнен отвагой, Окутан плащом, С гитарой и шпагой…На постаменте надпись, что так созвучна характеру величайшего в истории любовника: «Здесь стоит Дон Хуан Тенорио, и нет мужчины выше его». Единственный в мире памятник Дон Жуану. И воздвигнут он на его родине, в Севилье.
…Странно, но при жизни поэта «Каменный гость» так и не был напечатан — пьеса увидела свет лишь спустя три года после гибели ее создателя. От поэтического замысла до его зримого воплощения прошло ровно тринадцать лет. И при Пушкине на театральных подмостках России игралась пьеса Мольера под названием «ДонЖуан, или Каменный гость». Весьма популярной в те времена была и опера Моцарта «Дон Жуан», строка из либретто которой послужила эпиграфом для пушкинской пьесы.
И все же, бесспорно, пушкинский «Каменный гость» — совершенно иное, оригинальное творение. Гениальное и пророческое.
Пушкин именует своего героя Дон Гуаном. Начальные буквы имени — те же, что и у его будущего убийцы — Дантеса-Геккерна. Но в 1830-м, по счастью, поэт еще не был с ним знаком. Первая запись о Дантесе, шуане, принятом в гвардию сразу офицером, появится в пушкинском дневнике лишь в январе 1834 года.
Еще одно действующее лицо пьесы — прекрасная Дона Анна дель Сольва, вдова командора. Ее вдовство — не предвидение ли это печальной участи Натали Гончаровой?
…памятник жена ему воздвигла И приезжает каждый день сюда За упокой его молиться, И плакать.Ведь именно вдова поэта Наталия Николаевна и воздвигла первый памятник Пушкину! Через четыре года после кончины поэта на его могиле был установлен мраморный монумент.
Ранее, в 1839 году, известному тогда петербургскому мастеру Пермагорову был заказан пушкинский памятник-надгробие. Вдова поэта приезжала в мастерскую скульптора осмотреть памятник и одобрила его работу. Во всех хлопотах, от прошения даровать высочайшее дозволение на сооружение памятника на могиле мужа до его установки, Наталия Николаевна принимала самое деятельное и горячее участие. Она выполнила свой святой долг, и помогли ей в том почитатели гения поэта, друзья семьи. Одному из них, Павлу Воиновичу Нащокину, Наталия Николаевна писала: