Натуральный обмен

Солодкова Татьяна

– Далеко еще?
– раздраженно спросил я, пытаясь напугать стражника еще больше, чтобы он не заметил мой собственный ужас.

– Пришли, ваше высочество, - тут же ответил стражник, остановившись у одной из массивных металлических дверей.

– Я так понимаю, на этом этаже содержатся наиболее опасные преступники?
– уточнил я. Не выдержал и все же зажал нос манжетой.

Мой проводник презрительно поморщился.

– Смертники.

– А в ожидании казни им, что, дышать не положено?
– возмутился

я, уже никого не изображая, подобное скотское отношение к людям меня на самом деле взбесило.

Похоже, страж меня все же не понял.

– А зачем?
– удивился он.
– Они ж все равно уже не жильцы.

Интересная логика, нечего сказать...

– И при короле Лергиусе они тоже содержались здесь?
– на всякий случай поинтересовался я. Назвать короля своим отцом я не смог, но я так затерроризировал стража, что он ни на что не обращал внимания.

– При его величестве данный этаж вообще не использовался. Перевести смертников сюда было решение министров, - ожидаемо ответил тот. Что ж, я так и думал. О короле все слишком хорошо отзывались.

– Так...
– я задумался, оперся рукой о дверной косяк и тут же влез в какую-то зеленую слизь.
– Черт! Фу!
– после этого у меня исчезли малейшие сомнения на тему: "имею я право или нет". Я тщательно вытер ладонь о свои же штаны, не по-королевски, конечно, но не буду же я вытирать руки о доспехи стражника?
– Значит так, - распорядился я.
– Сейчас я зайду в камеру. Один. Поговорю с Гердером. И я хочу быть уверен, что нам никто не помешает или не попытается подслушать. За это отвечаешь головой ...э-э... как там тебя?

– Ганс, - услужливо подсказал он.

– Вот-вот, - кивнул я, - ты, Ганс, отвечаешь за выполнение моих распоряжений своей шкурой. Я понятно выражаюсь?

Вместо ответа он судорожно сглотнул.

– Молодец, Гансик, соображаешь, - похвалил я.
– Подведешь, никакие министры тебя не спасут и пытаться не станут. Так что старайся, - я сделал эффектную паузу и любезно пояснил: - Это было только первое. Второе: находишь надежного человека, который займется подготовкой камер на этаже выше. В течение дня никого, кроме крыс, в этой помойке остаться не должно. И проследи, чтобы заключенные добрались до новых камер живыми, без каких-нибудь там якобы "несчастных" случаев. Все понятно?

Ганс кивнул, потом сообразил, что делает и перед кем, и торопливо отдал честь:

– Да, ваше высочество! Слушаюсь!

– Отлично, - я кивнул на дверь, возле которой мы все еще стояли.
– А теперь открывай.

Страж завозился с замками. Ух ты, а я и не знал, что из-за меня у кого-то могут трястись руки.

– Жди здесь, - распорядился я и на всякий случай еще раз напомнил: - И не забудь то, что я сказал: министры не могут отправить тебя на казнь без моей подписи на приговоре, я же их согласия спрашивать не обязан.

Интересно, это на самом деле так?

В любом случае, судя по панике в глазах Ганса, он поверил, а это главное. Эх, и чего я раньше боялся этого здоровяка? Он же безобиднее Винни-Пуха.

Спохватившись, я остановился на пороге и властно протянул руку ладонью вверх:

– Ключи, - не хватало еще, чтобы меня замуровали вместе с моим несостоявшимся убийцей. Ганс, бледный, как мел, вложил связку мне в руку.
– Ждешь здесь, - напомнил я, отворачиваясь.

Боже, этот Ганс, наверное, вдвое старше меня, а я разговариваю с ним, как с приблудной собакой!

И я вошел в камеру.

– Магическое освещение в порядке, - шепнул Ганс и прикрыл за мной дверь.

И вот только когда я оказался в камере, мои заплесневевшие мозги соизволили задуматься, зачем собственно я вообще сюда пришел. О чем говорить с этим неизвестным мне человеком, только что чуть меня не убившим? И чего, спрашивается, я сюда так прорывался?

В камере сыростью пахло сильнее, а холод пробирал до костей.

Темно.

– Свет, - прошептал я, желая получить неяркое освещение.

Мягкий ровный свет разлился по камере, демонстрируя неровные покрытые плесенью кирпичи и прогнившую солому в углу. Впрочем, солома здесь была явно лишней, потому что пленник был прикован к стене стоя.

За два часа, прошедшие после нападения, он пришел в себя, но уж точно не подобрел. С такой лютой ненавистью на меня даже Сакернавен не смотрел, когда узнал, что я жив. Встретившись с этим ненавидящим взглядом, я чуть было инстинктивно не сделал шаг назад, но вовремя сдержал себя. Да что это я? Как пугать бедных стражников, так ничего, а сам готов бежать прочь, поджав хвост, стоит кому-то зло посмотреть? Нет, такой расклад мне совсем уж не понравился, и я остался стоять на месте.

Теперь я мог хорошо рассмотреть Гердера. Высокий худощавый молодой человек лет двадцати. Длинные темные волосы, одна прядь упала на глаза, но скованные руки не позволяли убрать ее с лица. Само же лицо с поразительно правильными чертами, у нас бы парень с такой внешностью был бы кумиром миллионов и не сходил бы с экранов и глянцевых обложек.

Если во время нападения Гердер прямо-таки задыхался от ярости, то сейчас его ненависть казалась неподвижным айсбергом. Мне стало еще холоднее.

– Зачем ты пришел?
– поразительно спокойно осведомился пленник, будто я заехал на чай в его загородный дом.

От его обыденного тона я растерялся. Это тебе не стражник, которому можно наврать с три короба, и он во все поверит. С этим же парнем нужно быть вдвойне осторожным, потому что, помимо всего прочего, он хорошо знал настоящего Эридана.

– Хотел поговорить, - честно ответил я.

Рейнел невесело усмехнулся:

– Поздно, Эридан. Мы уже поговорили. Лучше бы дождался утра и увидел меня на эшафоте.