Натуральный обмен

Солодкова Татьяна

– Я, - ответил я с великолепно отрепетированным королевским апломбом.

Я не был эмпатом, но отчетливо почувствовал момент, когда его проняло, пробрало до самых костей, как в глазах появляется паника, а руки начинают дрожать.

– Не ждал?
– мой голос прозвучал ровно и спокойно, что испугало его еще больше.

– Ты... ты жив?

Я развел руками.

– Ну надо же, ага, какая незадача: жив и даже здоров.

Эридан инстинктивно попятился от меня.

– Что тебе нужно? Уходи, мама

сейчас придет с дежурства, а мне нужно в университет, я забыл тетрадку и вернулся за ней. Меня ждут!

– Мама, значит?
– опасно ласково пропел я.
– Чья мама?!

– М-м-моя, - удалось ему выговорить с третьего раза.

Я смотрел на него с неприкрытым презрением. Пусть, он лучший студент кафедры, пусть, пользуется уважением окружающих, но Эридан, как был трусом и тряпкой, так и остался. Как красивое блестящее яблоко, разрезая которое, обнаруживаешь червя.

– Смотри в штаны не налей, - бросил я.

– М-м-мошешь не пугать меня, - бывшему принцу, наконец, удалось справиться с голосом.
– Я не вернусь в тот мир ни за что. Каменный век, никакой жизни... Ни за что!

– А меня, значит, запулить туда было можно?

– Каждый сам за себя!
– хотя голос и больше не дрожит, но самого так и мотыляет от страха.

– Закон джунглей, - кивнул я, медленно приближаясь к нему.
– Чем еще порадуешь? "Акела промахнулся"? "А мы пойдем на север"? Рад, что ты приобщился к местной мультипликации, но каникулы кончились, пора домой.

– Ни за что!
– отступая от меня, Эридан вжался в дверь.
– Мне плевать на Карадену! Гори оно все огнем! Я не вернусь туда! Меня зовут Андрей, понятно? Мел, что же ты молчишь?! Ты клялся мне в верности! Стоял на коленях и клялся!

Я даже присвистнул, вот этого я не знал. Одно дело общая присяга королю и наследнику, а совсем другое - личная клятва, такая, как мы принесли с Реем друг другу. В Карадене таким не шутят, это очень серьезно.

– Ты вынудил его поклясться тебе, чтобы ты мог командовать?
– мое лицо перекосило от омерзения.
– Ты, моральный урод, вообще имеешь хоть малейшее понятие о преданности, построенной не на принципе "господин-слуга"?

– И я клятвы не отменял!
– бросил мне в лицо Эридан, довольный, что у него есть хоть какой-то аргумент в защиту.
– Мел служит мне, понятно? Поэтому, Мельвидор, забирай его и уходите, я приказываю, это мой мир.

Я посмотрел на волшебника, отчетливо осознавая, что больше не могу даже злиться на него. Мельвидор выглядел бледнее и старше обычного. Может быть, мне только показалось, что я увидел в его глазах слезы, потому что уже в следующее мгновение их не было. Он ломал жизни, шел на все, чтобы защитить этого человека, предал свои принципы, врал и изворачивался, но был верен своей клятве до конца, всем сердцем, потому что, несмотря ни на что, полагал, что мальчик,

выросший на его глазах чего-то да стоит. А сейчас Эридан своими словами растоптал все.

– Я больше не служу тебе, - голос волшебника звучал глухо, но отчетливо.
– Я служу ему, - наклон головы в мою сторону, - и буду служить ему до последнего вздоха.

– Отлично! Вот и убирайтесь оба в свое средневековье...

Он не договорил, снова щелкнул дверной замок, и Эридан выскользнул из комнаты. Я ринулся за ним, но Мельвидор поймал меня за рукав.

– Стой, прошу тебя, - взмолился он.

– Мел!
– я выдернул руку.
– Ты не понимаешь, там моя мама!

Мельвидор опустил глаза.

– Я понимаю. Правда, понимаю. Но прошу тебя, будь разумным, подумай сначала. Пожалей чувства своей матери, пощади ее сердце.

У мамы после смерти папы были проблемы с сердцем, это чистая правда. Выдержит ли оно, если она вдруг увидит сразу двух сыновей, одного, привычного ей, а второго, выглядящего так, словно сбежал со съемочной площадки исторического фильма?

Я замер, до боли впившись пальцами в ручку двери.

– Мел, что мне делать?
– простонал я.

Волшебник горестно покачал головой:

– Я достаточно манипулировал тобой. И ты вправе принимать решения самостоятельно. Единственное, о чем прошу, подумай хорошенько, прежде чем что-либо сделать. Ты нужен нам, именно ты, не он. Если ты вернешься, мы с Леонером принесем клятву лично тебе и будем служить верой и правдой до конца своих дней.

– Мел!
– вспыхнул я.
– Да о каких клятвах может идти речь? Мы с Реем приносили друг другу клятву, только чтобы спасти его от министров, он и так был мне предан без всяких красивых фраз.

– Тогда прошу, как твой друг, подумай...
– запрещенный прием: подкупающая искренность.
– Обещаю, отныне никакого вранья, никакого притворства.

Мое сердце рвалось туда, за дверь, а мой разум удерживал меня на месте.

Я прикрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь прийти в себя.

– Мел, - тихо попросил я, - сделай меня невидимым.

– Но...

– Прошу тебя. Я должен ее увидеть.

Волшебник кивнул и переплел пальцы в какой-то одной ему известной последовательности.

– Это ненадолго, - сказал он.
– Иди, тебя никто не увидит. Но действия хватит минут на пять.

– Мне хватит, - заверил я и осторожно открыл дверь, стараясь не шуметь.

Они были в прихожей. Мой двойник и моя мама. Как же я соскучился!

Мама поставила тяжелые сумки с продуктами, и ее лже-сын тут же подхватил их и понес на кухню.

– Мама, ну зачем?! Я же просил тебя не таскать тяжести!

– Пустяки, - отмахнулась мама, до боли знакомым жестом.
– Хочу приготовить для тебя что-нибудь вкусненькое.