Натюрморт с дятлом

Роббинс Том

Пирамида Физеля (это название сохранится за ней навечно) с ее мутно-белой облицовкой была пустой, лишенной содержания. Ее глубокая притягательность крылась в явной и неослабной «телесности», поскольку она не обладала какими-либо эквивалентами тех загадочных и чувственных пятен, которые порождают интимность луны.

Конечно-конечно, уважаемый декан. А теперь почему бы вам не пойти поиграть, к примеру, в бильярд? Назвоните нам, мы сами вас найдем. «Ремингтон SL3» работает вхолостую, а что до тысяч важных персон, представителей прессы и просто любопытных, непрерывным потоком стекающихся на открытие пирамиды и самую пышную свадьбу десятилетия, – их и так уже больше чем мы можем принять.

Ли-Шери покинула стройплощадку и сейчас

едет в лимузине к себе в апартаменты, где будет ожидать приезда двух женщин, встреча с которыми ее действительно порадует: скоро она увидит королеву Тилли и королеву Хулиетту.

90

Пирамида чудесным образом была возведена чуть меньше чем за два года. Черт возьми, столько же времени члены профсоюза маляров потратили на то, чтобы покрыть свежей краской мост «Золотые Ворота». И почти так же долго Ли-Шери ехала в лимузине домой. Обычные толпы базарных торговцев, погонщиков верблюдов, заклинателей змей, дрессировщиков мартышек, проституток-девочек и проституток-мальчиков, уличных попрошаек, танцовщиц, покупателей, религиозных фанатиков и солдат увеличились втрое. Каждого из неверных, то бишь иностранцев, окружало с полдюжины местных жителей, а неверные понаехали в таком количестве, какого город не видал со времен крестовых походов. Абен Физель пообещал присутствие иностранцев – пожалуйста, вот они: с фотоаппаратами, запасной сменой белья и всем остальным. Улицы были празднично украшены, а машины передвигались, как мухи сквозь сито.

Стояло воскресенье, и на этот раз день, вопреки традиции, был не бесцветным. Точнее, не совсем бесцветным. Самое шумное и оживленное воскресенье всегда будет казаться приглушенным на фоне даже самой тихой субботы. Если воскресным днем вы соберетесь выкрасить город в красный цвет, лучше возьмите розовый. Впрочем, не важно. Было воскресенье, и повсюду царила страшная суета. Главные торжества были намечены на вторник. Предполагалось, что церемония бракосочетания состоится на рассвете в саду перед дворцом Физеля. Она пройдет очень скромно и в узком кругу. За церемонией последует такой же скромный банкет в центральном зале пирамиды. Вдали от суровых взглядов воздерживающихся от спиртного мусульман молодожены смогут промочить свои молодые глотки. В девять часов утра, как положено, выпив шампанского, супружеская чета появится на публике, чтобы возглавить официальное освящение пирамиды. После этого гостей ожидает праздничный прием у стен монумента. Он продлится весь день, и на нем будет столько всяких шейхов, султанов, шахов, эмиров, визирей, других напыщенных задниц и экзальтированных властителей, что своим числом они заткнут за пояс любой съезд арабского ордена мистиков. Торжество не обойдется и без европейских аристократов, безалкогольное веселье продолжится до заката, после чего личный Боинг Ихая Физеля унесет жениха и невесту в Париж, где они проведут свой медовый месяц. Это будет во вторник, а понедельник Ли-Шери проведет с Хулиеттой и Тилли. Если, конечно, доберется до своей квартиры.

91

Тилли была так наивна, что до сих пор думала, будто Сверчок из мультика про Пиноккио поет песни, потирая одной коленкой о другую. Кокаин она считала лекарством от насморка, хотя ее слегка и удивляло, что он насыпан в пластиковую лягушку. Кроме того, ни Хули-етта, ни Ли-Шери не выглядели настолько больными, чтобы каждые полчаса в течение всего дня закладывать лекарство в нос.

– Может, я лючше делать фам чай с ромашка? – спросила она.

Дочь и бывшая служанка переглянулись и захихикали.

Кокаин, кокаин, волшебный порошок!Один раз попробуешь, захочется еще.Чем чаще будешь нюхать, тем станет веселей.Нюхай, сколько влезет, и носа не жалей! —

дружно

пропели они, только партия Ли-Шери звучала на английском.

Так прошел понедельник. Три женщины провели в квартире весь день, и их уединение нарушили только портнихи, которые принесли свадебное платье принцессы для последней примерки. Увидев Ли-Шери в подвенечном наряде, старая Хулиетта расплакалась, но вскоре уже опять радостно сияла. Ее пластиковая лягушка была полным-полна чистейшего «снежка» из боливийских джунглей, который обещал услаждать ее нос еще много зим, поэтому Хулиетта с принцессой устроили себе праздник. Королева Тилли тоже по-своему веселилась. К свадьбе она разорилась на усыпанный драгоценными камнями ошейник для своей чихуахуа и несколько раз примерила его на тонкую шею собачонки. «Изумруды есть так гармонирофать с его цвет глаз, не прафда ли?» – умилялась она.

Обе королевы, как и принцесса, получили множество приглашений на всякие великосветские рауты, но предпочли провести этот день вместе, не зная, скоро ли им суждено увидеться снова.

Тилли решила переехать в Рино и быть рядом с Максом, когда он сделает свою последнюю ставку. В Рино и слыхом не слыхивали серьезной музыки, и Тилли отныне предстояло довольствоваться хором игральных автоматов, партиями поющих лимонов и вишен, снами, полными серебряных долларов, и вечными разочарованиями в двадцать пять центов. Дуэт джекпота и сердечного клапана – герои арии умирают в объятиях друг друга, конец четвертого акта, Гранд-Опера, Рино.

В делах страны мятежники отвели Хулиетте роль большинства современных монархов – ее функции были чуть шире, чем просто представительские, но ведение политики в них явно не входило.

Однако престарелая дама проявила себя самой влиятельной фигурой в правительстве. После того как Хулиетта издала указ, запрещающий использование атомных электростанций в пределах страны, министры были вынуждены отменить все заказы на ядерные реакторы.

– Нашими ресурсами будут солнце, ветер, вода и луна, – заявила королева.

– Луна? – удивленно переспросили министры. – Луна не дает энергии.

– А вот и нет, – сказала Хулиетта. Ей пришлось объяснить им, в чем они ошибаются. Благодаря ее программе учета лунных ритмов (отчасти основанной на мансардном опыте Ли-Шери) все женщины в стране менструировали одновременно, а все младенцы рождались исключительно в полнолуние. «Научить мужчин видеть в темноте будет чуть сложнее», – сказала она.

Что касается Ли-Шери, у нее еще остались кое-какие дела, связанные с пирамидой. И с женихом, который заплатил за строительство.

Вот так три женщины провели последний день вместе. Им было хорошо и уютно. Тилли иногда по привычке просила Хулиетту о какой-нибудь мелочи, после чего Ли-Шери напоминала матери, кто из них все-таки царствующая монархиня, и тогда все трое от души смеялись. Взрывы смеха раздавались то и дело. Хулиетта и Ли-Шери возбужденно чирикали, точно дверной колокольчик в борделе в день скидок, а Тилли была счастлива, что ее дочь выходит замуж за человека, который может позволить себе свадебный подарок ценой в триста миллионов долларов, хотя привычка его отца за обедом накалывать на острие ятагана овечьи глаза вызывала в материнском сердце дурные предчувствия в плане генеалогии.

После раннего ужина они неохотно разошлись. Свадьба должна была состояться на рассвете, а рассвет имел дурную привычку заявляться еще до завтрака. Ли-Шери проводила Тилли и Хулиетту до лимузина, который отвез их обратно в гостиницу. Перед тем как втиснуть свое массивное тело в автомобиль, Тилли вручила принцессе письмо. Предполагалось, что в конверте находится личное послание Макса дочери, в котором он объяснял, почему не смог приехать на свадьбу, и желал ей счастья. Увы, Тилли перепутала письма и по ошибке отдала Ли-Шери конверт со статьями о гибели Дятла (другие газеты тоже пронюхали об этом инциденте и дополнили деталями сообщение «филадельфийского барабанщика»).