Натюрморт (в сокращении)
Шрифт:
— Ладно, простите, что перебила. Читайте дальше.
Кейси почувствовала, как напряглась Джанин: она терпеть не могла, когда ей указывали, что делать.
— «Почти все мы, кого влечет то или иное поприще, храним в памяти тот утренний или вечерний час, когда мы влезли на табурет, чтобы достать с полки прежде не читанный том, или с открытым ртом слушали рассказы нового собеседника, или за неимением книг просто начали внимать внутреннему голосу, — короче говоря, тот час, с которого началась наша любовь…»
— О
— Вероятно, о том, как люди начинают любить что-то или кого-то.
— Тогда почему он так прямо и не сказал?
— Она, — поправила Джанин.
— А?
— Не важно.
А я влюбилась в Уоррена в ту же минуту, как только его увидела. Хотя многие безусловно назвали бы это просто физическим влечением. Любовь, сказали бы они, приходит позже, когда получше узнаешь друг друга.
Вот и получилось, что я его не узнала. Не узнала по-настоящему.
Кто этот мужчина, за которого я вышла замуж? Кто такой Уоррен Маршалл? Действительно ли его мать пять раз была замужем? И от нее ли Уоррен унаследовал вкус к роскошной жизни? И все эти прекрасные слова, которые он наговорил обо мне Пэтси, — он действительно так думает?
«Я хочу, чтобы ты знала, как много для меня значат эти два года с тобой. Ты была отличной женой, Кейси, и лучшей в мире возлюбленной, ты была спутницей жизни, какую только может пожелать мужчина». Он и правда так считает? Или по ночам лежит в постели и вычисляет, каким должен быть его следующий шаг?
— Вы давно дружите с миссис Маршалл?
— С университета.
А я еще в тебе сомневалась! Какая же я после этого подруга?
— Мистер Маршалл сказал, что у вас был общий бизнес?
— Да? А что еще рассказал вам мистер Маршалл?
— Больше ничего.
— Больше ничего, — машинально повторила Джанин. — И как он вам показался? Как он держится?
— Он удивительный. И видно, что они безумно любили друг друга.
— Из чего видно?
— Ну, из того, как он всегда берет ее за руку и шепчет ей что-то. Должно быть, ему тяжело, вам не кажется? Я хочу сказать, вот сейчас ты счастливо женатый мужчина, а через минуту…
— Жизнь полна неприятных сюрпризов, — оборвала ее Джанин.
— А он что, адвокат? — спросила Пэтси.
— Почему вы спрашиваете?
— Почему? Да так, просто так.
— Пытаетесь поддержать разговор — в этом нет необходимости, — холодно произнесла Джанин.
Пэтси замялась:
— Наверно, я пойду.
Кейси знала, что Джанин ей ослепительно улыбнулась.
— Не смею задерживать.
— Ну, приятно было поговорить с вами. — Пэтси явно тянула время. — О, здравствуйте, мистер Маршалл, — вдруг вскрикнула она. — Вы сегодня поздно.
— Я
Мне лучше с каждым днем. Не это ли тебя пугает?
— Привет, Джанин. Как дела в Мидлмарче?
— Дела идут, близимся к середине, — ответила Джанин.
— Кейси сегодня прекрасно выглядит, — бодро сказал Уоррен и с улыбкой взглянул на Пэтси.
— Трахея заживает, так что теперь это вопрос времени.
— Времени — для чего? — спросила Джанин.
— Я собираюсь забрать Кейси домой, — пояснил Уоррен.
— Да? Ты думаешь, уже можно?
— Думаю, лучшее для нее сейчас — это родной дом.
— А как же все эти трубки? — удивилась Джанин.
— Это мелочи.
Мелочи?
— Мелочи?
— Врачи здесь сделали все что могли, и к тому же в больнице ограничено количество мест. Вопрос только в том, отправится ли Кейси в реабилитационную клинику или домой.
Не давай ему увезти меня домой, Джанин, пожалуйста! Он хочет со мной покончить!
— Но ей требуется круглосуточное наблюдение.
— Все будет. Я уже нанял домработницу и договорился с физиотерапевтом, чтобы тот приходил три раза в неделю.
— И еще со мной, — вставила Пэтси.
— С вами? — переспросила Джанин.
— Кейси нужен самый лучший уход, — кивнул Уоррен.
— Что ж, — заключила Джанин. — Ты все предусмотрел. И когда предполагается великое переселение?
— Как только оформят все бумаги. Видит бог, я готов забрать жену домой хоть завтра.
Уоррен наклонился ближе, и Кейси почувствовала, как он сверлит ее глазами.
— Это же прекрасно, Кейси. Скоро ты вернешься домой.
К десяти утра все было готово к переезду.
— Сегодня у вас большой день, — приторно-приветливым тоном сказал один из студентов-практикантов, помогавших врачам; с ней все так говорили, как с трехлетним недоумком. — Наверное, ждете не дождетесь, когда выберетесь отсюда?
Нет. Я не хочу отсюда уезжать. Прошу вас, не позволяйте меня забирать.
Все утро в палате толпился народ: приходили прощаться медсестры и нянечки, забегали студенты, заглядывали врачи. Словно я уже умерла.
— Так, я думаю, все. Можно ехать. — Вдруг объявил Уоррен, входя в палату.
— Вы будете держать нас в курсе? — спросил доктор Кийт.
А в полицию кто-нибудь позвонил? Знает ли детектив Спинетти, что меня выписывают?
— Конечно, — заверил его Уоррен. — Вы первый услышите о малейшем улучшении ее состояния.