Науа-Ацтек. Книга вторая
Шрифт:
И вот, сегодня, прямо с утра, он уже помогал русскому в кузнечной мастерской.
— Ты бы это, Остап, не перетруждался так, — произнёс Платов. — Усердие — оно, конечно, хорошо, но меру знать надо. Передохни немного, а я тоже передохну.
Решив, что, действительно, время ведь есть, Ос уселся на лавку и упёрся в стену, предавшись тяжким думам.
Платов взял с верстака льняной свёрток и достал оттуда сухую лепёшку.
— Угощайся, — предложил он Освальду. — Зубы крепкие?
— Не жалуюсь, — ответил Ос, принимая угощение.
Он мечтал поставить доменную печь и
О паровых машинах он даже мечтать не смел, так как совершенно не представлял, как их делают, не до конца понимал принципы, по которым они работают. Он вообще вспомнил о паровых машинах чисто случайно, когда думал о проблеме образующихся в коксовой печи газов, выходящих под давлением изо всех не заделанных щелей.
Паровая машина — это совершенно не их уровень, так как они даже водяные мельницы освоили с величайшим трудом.
Водяную мельницу, кое-как вымученную, но вполне функциональную, поставили в Туспане, на реке Пантепек. Туда поехали сотрудники Оса с мельницей в разобранном виде, после чего смонтировали её примерно за неделю. Что-то сломали, что-то потеряли, из-за чего пришлось срочно изготавливать и отправлять новые детали, но в итоге водяная мельница заработала.
Упущением было, как сообщил Ирепан, что не догадались огородить территорию и брать плату за смотр нового высокотехнологичного девайса. Местные жители часами смотрели, как крутится водяное колесо, заведя привычку брать с собой еду и лежать у берега, медленно набивая желудок под журчание воды и скрип мельницы. В это время мало развлечений, поэтому даже такая тривиальная вещь нашла свой клуб любителей.
Водяная мельница работала по прямому назначению: молола кукурузу в кукурузную муку.
Туспан, в скором времени, будет поставлять в Метцтитлан муку, которую предполагалось продавать горожанам, чтобы они не тратили своё время на ручной помол.
Пусть качество муки среднего уровня, в основном из-за невозможности убрать оболочку и зародыш из зёрен, что мезоамериканцы обычно делают вручную или забивают и мелют так. Из-за вот этого «забития» кукурузная мука, являющаяся основой питания всех мезоамериканцев, кроме пурепеча, больше предпочитающих рыбу, может занять доминирующее положение в регионе и стать мощным инструментом в руках властей.
Когда домашние ручные мельницы уйдут в прошлое, а метцтитланцы будут покупать готовую муку, вопрос того, кто кормит город, подниматься не будет. Вроде бы, подумаешь — еда, но мышление людей без еды меняется радикально, потому очень важно контролировать такой немаловажный аспект.
Но одна мельница — это ерунда. Вдоль реки Пантепек и вообще в союзных городах, расположенных у рек, будут возводиться водяные мельницы, чтобы гарантировать продовольственную безопасность региона. Ведь кукурузная мука хранится существенно дольше, чем кукуруза в зёрнах, а это значит, что скоро можно начать задумываться о стратегических запасах на случай тяжёлого времени.
«Надо подумать, как избавиться от проклятых оболочек и зародышей», — думал
Освальд изучал вопрос: зародыш расположен в основании кукурузного зерна, под своеобразной крышкой. Он не знал, как это называется по-научному, поэтому назвал крышкой, а так не было сомнений, что у учёных XXI века это образование имеет отдельный термин, обязательно на латыни и заумно.
С перемолотым зародышем, содержащим некий жир, который, теоретически, пригоден для выдавливания масла, вкусовые качества муки несколько падают, поэтому нужно было что-то делать.
У Оса было подозрение, что для извлечения зародышей можно давить кукурузу прессом. Опытным путём было установлено, что если сильно сжать зернышко кукурузы двумя металлическими пластинками под определённым углом, то зародыш пробивает крышку и валит из кукурузины к хренам. Если сделать качественный пресс, который будет извлекать зародыши, а затем подвергать зёрна шелушению, то очень возможно, что удастся получить качественную кукурузную муку, которую не стыдно будет показывать людям. Тако из такой муки банально вкуснее и пышнее. Но вкусовые и товарные качества продукта для широкого потребления Освальда волновали не сильно. Его больше волновало то, что беззародышевая и отшлифованная кукурузная мука хранится существенно дольше, так как не происходит окисления жиров, которые находятся в зародыше.
— Ну, передохнули — значит, можно и за работу? — встал с лавки Платов.
— Да, достаточно отдыхать! — вскочил окрылённый мыслями о прессе и шелушильной машине Освальд. — За работу!
Они строили новую печь, с высокой трубой, которая достигает пяти метров, а также дополнительной камерой с предварительным подогревом подаваемого воздуха.
С учётом нового топлива, выход качественной стали у неё должен быть существенно больше, чем у предыдущих моделей. А чугуна они теперь не боялись, так как его всегда можно переделать в платовских горнах.
— Слушай, а ты никогда не думал, что можно как-то иначе подавать жар в печь? — спросил Освальд. — То есть сделать так, чтобы топливо горело отдельно, а руда плавилась отдельно?
Платов старательно зачесал затылок. После получения коксового угля он к идеям Освальда относился очень серьёзно.
— Не думал, — ответил мастер. — А зачем такое надобно?
— Есть у меня мысль, — начал объяснять Освальд. — Что когда горит уголь, он выделяет дым, который плохо сказывается на качестве стали. И если мы уберём уголь подальше, пуская к руде только жар, то сталь в итоге будет гораздо качественнее.
— Ну, ты, конечно… — снисходительно усмехнулся Платов. — Скажешь тоже…
А затем он посерьёзнел и задумался, вновь зачесав затылок.
— Дым, руда… — пробормотал он. — А я и не думал никогда… А ведь в правде твоей есть что-то, Остап!
Как-то само собой получилось, что Платов начал звать Освальда на привычный для себя манер, а Ос не возражал.
— Только вот как это всё устроить? — задал кульминационный вопрос Освальд.
— Это да, — кивнул мастер. — Тут думу думать надо, это ж не глину валять…