Науа-Ацтек

RedDetonator

Ос напряженно наблюдал за процессом, следя за тем, чтобы металл не вытекал слишком быстро. По бокам формы имелись отверстия для стравливания избыточного давления, так как Ос хотел избежать расплёскивания раскалённой меди у горлышка, когда воздух внутри будет перегреваться и неизбежно расширяться. Всё шло благополучно, никаких пузырьков воздуха не поднималось, так как форма была абсолютно точно сухая.

Через две минуты всё было кончено.

— Так. — удовлетворенно произнес Ос. — Теперь нужно выждать полчаса и можно переворачивать.

Выждав

положенное время, которое проболтал с помощниками об их прошлой жизни, Ос развязал веревки и открыл форму. В лицо пахнуло жаром, но зато глазам открылась столь желанная деталь, имеющая некоторые шероховатости. Шероховатости можно зашлифовать, поэтому он был рад результату.

На внешней стороне нагрудника кирасы Ос сделал рёбра жёсткости, что теоретически должно обеспечить возрастание жесткости и прочности. Всяким орнаментом он не озаботился, хотя для будущих версий уже начал кое-что выдумывать.

Нагрудник, как и задумывал Ос, вышел толщиной около трёх миллиметров, а размеры его выходили сорок на шестьдесят сантиметров, плюс-минус. Это значит, что часть уязвимой тушки будет открыта, о чём Ос ещё подумает позднее.

Тыловую часть кирасы отлили таким же образом. Помощники работали слаженно, примерно представляли, что от них требуется, поэтому никаких туплений и неправильных движений с их стороны не было.

— Отлично. — похвалил их Ос, ставя форму с тыловой частью кирасы рядом с нагрудником. — Занимайтесь древесным углём.

— Зачем мы это делаем? — спросила Сула.

— Увидишь вечером. — пообещал Ос. — Я как раз тогда буду проводить проверку полученного изделия.

Оставшиеся до вечера часы он посвятил шлифовке изделия и проковке маленьким медным молоточком. Шлифовкой до зеркального блеска довести не удалось, но блестеть кираса начала, зато проковкой получилось ощутимо увеличить прочность, так как гнуться кираса перестала. Для шлифовки он использовал три камня разной степени зернистости. Названий этих минералов он не знал, но это и не имеет значения, так как вообще никак не влияет на результат.

Усилительные полосы выпирали из нагрудника примерно на полсантиметра каждая, но было их не так чтобы много — всего двадцать. Ос припомнил максимилиановский доспех, производители которого гнули сталь так, что сплошного ровного металла на этом доспехе вообще не встретишь, но Ос решил не злоупотреблять этим делом, ибо чем выше сложность фигуры, тем больше шанс на то, что образуется газовый кармашек, который так и отольётся в виде каверны.

Вечером, после ужина, который Ос назначил проводить примерно в семь часов, они вышли на задний двор.

— Это защита тела от ударов и каменных дротиков. — объяснил Ос, через голову надевая на себя кирасу, которую уже оборудовал ремнями и перевязями.

Ввиду неудачного расположения креплений, ему пришлось перетянуть кирасу двумя кожаными ремнями крест-накрест, чтобы не болталась. Получилось неудобно,

приходилось надевать её через голову, ну или развязывать ремни.

Ирепан подошел и невежливо постучал пальцами по кирасе.

— Выглядит надёжно… — оценил он. — Только бить будут по голове.

— Завтра будем отливать шлем. — ответил на это Освальд. — Ещё будет щит, наплечники, наручи… Всё будет. Сула, как твои дела?

— Хорошо. — коротко ответила сотрудница.

— Когда нас станет больше, будет отлично. — пообещал Ос. — Вы ведь понимаете, что работаете не на меня?

— А на кого? — с удивлением спросила Сула.

— На Оскорп, хе-хе. — рассмеялся Освальд, а затем посерьезнел. — На будущее вы работаете. Скоро всё изменится. Абсолютно всё. То, что было неважно, станет важно, а то что было важно, станет ничем. Многие умрут, так как придут испанцы, которым всегда будет мало золота…

— Золота? Зачем оно этим хеспацлям? — удивился Ирепан, исковеркав под свой лад незнакомое слово.

— У них на родине его ценят. — ответил Ос. — У них оно значит то же, что какао-бобы у нас. Это их деньги. И ради денег они способны на всё.

— Откуда ты это знаешь? — спросила Сула.

— Я видел таких как они. — Освальд вручил Ирепану деревянную колотушку. — Ударь меня по груди.

Ирепан неуверенно посмотрел на Освальда, затем ещё более неуверенно на колотушку.

— Я не буду этого делать. — покачал он головой в итоге.

— Почему? — теперь удивляться пришлось Осу.

— По устою, после нападения на хозяина, меня ждёт смерть. — ответил Ирепан.

— Ты чокнулся?! — возмущенно вопросил Освальд. — Я тебя уголь пережигать научил только для того, чтобы потом убить?!

Ирепан пожал плечами.

— Лучше наказание за неповиновение, чем смерть. — в глазах раба была решимость.

— Эх… — после паузы вздохнул Ос. — А если я ударю тебя по кирасе, это будет как-то караться устоями?

Ирепан пожал плечами.

— Сула? — повернул Ос голову.

— Ты сможешь сказать, что делал это для проверки своего изделия. — ответила сотрудница.

— А что мешает Ирепану сказать о том, что это я его попросил? — чисто для проформы спросил Ос, догадываясь о причинах.

— Слово раба против слова господина. — вздохнула Сула.

— Понятно. — кивнул Ос, начав снимать кирасу. — Завтра пойду к Тототлу, там проверю. Идёмте, время спать.

Сон по графику, как и побудка, стандартизированные приёмы пищи в строго определенное время, нормированный трудовой график с одним выходным — это неплохо повышает производительность труда. Вообще, Ос ощущал себя как директор филиала какой-нибудь транснациональной компании гринго, где все сотрудники держатся за свои рабочие места и готовы на многое ради сохранения своего статуса. Тоже своего рода рабовладельчество. Только вот обычные гринго держатся за своё рабство и бояться потерять его больше смерти.