Науа-Ацтек
Шрифт:
Ос вообще сейчас стал больше внимания уделять религии. Для людей сейчас нет ничего важнее, чем вера в загробный мир, так как этот мир что-то не удался. Развлечениями аборигены могут пресытиться, вкусной едой зажраться, а вот о том, что будет «после» могут слушать бесконечно.
Загробный мир — самая слабая часть Культа Вечного Солнца. Тут всё упирается в то, кто больше наобещает. И у остальных религий была серьезная фора. Пришлось обещать много чего, но соблюдать реалистичность, как бы это странно не звучало в контексте обсуждения религии. Тем не менее, народ был доволен тем, что их ждёт в неизбежном будущем, правда, для этого придётся поднапрячься — кого попало в Мир Вечного Солнца не пускают,
Обдумав произошедшее за чашкой шоколада, Ос вернулся к делам насущным.
В его распоряжении имелась сотня с лишним кузнецов, пятеро из которых по квалификации заткнут за пояс по сотне Давидов, четыреста тридцать мастеров серьезно занимались резьбой по дереву, куда серьезней, чем все ацтекские мастера по дереву вместе взятые, а две сотни гончаров своим существованием обещали вдохнуть толику Ренессанса в местное гончарное искусство, которое в данную историческую эпоху эволюционировало слишком медленно. Предвидя то, что случится дальше, Ос уже выделил средства на строительство взрослой Тламачилкали, то есть школы для взрослых, где можно будет освоить какую-нибудь актуальную сейчас профессию. То, что местным гончарам крышка, Ос понял в тот же момент, когда увидел работу европейского гончарного круга.
Остальные мастера специализировались на других, не таких востребованных Хуицилихуитлом IV отраслях кустарной промышленности, особенно жалко Осу было еврея-ювелира, который вынужден теперь переквалифицироваться в медеплавильщика. На золото здесь всем было плевать, но Иаков не терял надежды изменить положение дел, так как упорно продолжал на досуге изготавливать великолепные золотые перстни, диадемы и подвески для знатных дам, безошибочно метя в самое уязвимое место общества отоми. Но он отказывался понимать, что тысячи лет существующее развитое общество невозможно убедить в ценности бесполезного металла с помощью одних только ювелирных изделий и слов. Впрочем, исключительно для профилактики, к Иакову уже ходил один испанец с отрядом воинов Вечного Солнца, с убедительными аргументами.
Медь завоевала свою популярность исключительно из прикладного характера её применения — добавь немного олова и получишь оружие или броню. А что даст золото?
Ещё одним позитивным моментом было «счастливое обретение» мастера-рудознатца, который первым делом открыл небольшие залежи меди в двухстах километрах от Метцтитлана. Мужиком Игнасио был тяжелым, причём дело не только в характере, но дело своё знал крепко. Пусть группе воинов пришлось возить его на телеге, эпизодически останавливаясь на исследование интересных мест, но работа шла гораздо эффективнее, чем раньше.
Беда в том, что Игнасио стар, ему перевалило за шестой десяток, а образ жизни человека, который редко в чём-то себе отказывал, наложил свой отпечаток. Когда слишком хорошо — тоже плохо: открытые в далёкой юности десятки месторождений в Альпах позволили ему открыть свою артель, которая приносила ему стабильный доход. Сварливый и вечно недовольный толстяк, который на вторую неделю существования в новых реалиях купил себе двух молодых рабынь — вот кто отвечал за феноменальные успехи разведывательных рейдов по окрестностям. Ос терпел его сам и заставлял терпеть других по одной простой причине: он эффективен. Теперь они знают, где добывать железо, где есть залежи цинковой руды, с которой Ос особо не знал что делать, разве что пустить на изготовление латуни, как предлагает еврей Иаков,
Алкоголя особо никакого нет, всё что могут предложить отоми — пульке, но этого горячему итальянскому деду было мало, поэтому он решил попробовать «пойло, которым местные себя зачем-то обливают». Игнасио слегка просел по зрению, а также нанёс такой ущерб своему здоровью, что еле откачали.
Осу пришлось напомнить «переселенцам», что они здесь не гости, а некто положением чуть-чуть выше рабов. Хуицилихуитл IV тоже сработал оперативно: издал закон, запрещающий употреблять дезинфекционные средства в качестве напитков. Коренные горожане постукивали костяшками пальцев по голове, не понимая, каким нужно быть дегенератом, чтобы добровольно пить так отвратительно пахнущую субстанцию.
Но Ос в то же время понимал, что без алкоголя не обойдётся. Рано или поздно население захочет бухать, так как без бухла скучно. Процесс это неизбежный, поэтому его нужно возглавить. Пока не упущено время, разбиваются виноградники, где пытаются приживить испанские сорта винограда. Будущее у мексиканского вина весьма туманное, но Ос подумал, что попытка — не пытка.
А вечером этого же дня, когда текучка была закончена, а ужин уже съеден, настало время для небольшого рукотворного чуда: Ос собрал население на главной арене.
— Сегодня вы увидите не божественное! — заявил он во всеуслышание. — Сегодня вы увидите преодоление законов природы! Узрите же!
Над грядущим действом он работал целый месяц, исключительно на досуге. Ос поднёс небольшую лучину к странной конструкции, стоящей рядом с ним. Хлопковая ткань была смочена водой, а каркас изготовлен из очень тонких веток. Посередине конструкции размещался фитиль небольшой масляной лампы, который и был подожжён лучиной.
Собравшийся народ, поголовно одетый в многослойные маски, с расширенными глазами наблюдал как прототип китайского фонарика медленно поднимается вверх, а за ним ещё один и ещё один. Суммарно в небо вознеслось два десятка фонарей.
«Они в а№%е». — с удовлетворением отметил про себя Ос, а затем увидел Хуицилихуитла IV с женой, которые как маленькие дети с расширенными глазами смотрели на происходящее чудо. — «Все».
Иногда надо подтверждать свой статус сакральной личности. Чтобы не расслаблялись.
//В пяти километрах от Метцтитлана//
Кумби завороженно смотрел на медленно взлетающие вверх огни. То же самое делали его конвоиры.
— Достаточно пялиться, обсоски! — прикрикнул на доспешных воинов самый крупный воин. — Нужно доставить черного засранца в Туспан к утру!
Это совершенно чуждый мир, совершенно чужие люди. Такого Кумби не видел даже в Испании, хотя та ещё диковинная страна. За пять лет рабства у гранадского гранта он многое успел понять о европейских людях. Многое, но явно недостаточно многое. Если бы его не застукали выходящим из дома Матильды, может и не было никакой продажи на первом же попавшемся рынке...
Жестокие берберы, которые ему никогда не нравились, во время путешествия не понравились ещё больше. Заставляли жрать какую-то траву всё плаванье! От этой травы у бедолаги случались частые запоры, а морская болезнь обострилась до невозможности. Дошло до того, что Кумби пришлось решать, что делать первым: гадить или блевать?