Научи его плохому, или как растлить совершеннолетнего
Шрифт:
– Сбежала все же?
– А ты сам полежи день-деньской в кровати – волком взвоешь.
Святоша согласно провыла.
– И волчицу прихватила? – тяжко вздохнул он. – Солнце, ну и что мне с тобой делать?
– Правильно вы ее, Денис Евгеньевич, ругаете, – встряла мать. – Родную мать в психушку сдать!!!
– А что мне оставалось делать, если у тебя то парень в цветной фате на кровати сидит, то мужик с заячьими ушами борщ на кухне наворачивает?!! – психанула я.
Мать смутилась, опасливо оглянулась на врачей, внимательно прислушивающихся
– А почему ж ты, доченька моя любезная, родную мать даже ни разочка не навестила, а?!!
– А некогда мне было!
– И чем же ты была занята? – рявкнула в ответ мать. – Денис Евгеньевич вон чужой человек, да через день да каждый день ко мне приходил. Дочь, называется!!!
– А меня сначала отравили, потом утопили, – скучным голосом поведала я. – Потом придушили и под поезд скинули, в общем, непонятно как я жива осталась. А ты все это время в люкс – палате отлеживалась! Мать, называется! Пошли-ка, Святоша, отсюда!!!
Какое там! Святоша уже ластилась к матери, та небрежно гладила ее по шерстке – полное взаимопонимание. Тьфу!
Я так и думала, что они – два сапога пара.
– В общем, так! – железным тоном молвил Дэн. – Ругань прекращаем, загружаемся в машину и едем домой! Там все обсудим, не на людях же!
Люди в лице медсестры, санитаров и врача в это время внимательно нас слушали и на их лицах явно читались сомнения – а не оформить ли нас с матерью напару в пациенты, не отходя от кассы?
Мать у меня при всей стервозности очень неглупая женщина, и она тоже это поняла. Посему, нервно схватив поводок от ошейника Святоши, она бочком – бочком пошла на улицу.
Я вздохнула и схватила ближайшую коробку.
– Положи, – сухо велел Дэн. – Еще не хватало тебя снова в реанимации откачивать. Сам унесу.
Я снова села на стул, поражаясь тому, как, как мать могла за несколько дней накопить столько барахла, а?
Мать в дороге демонстративно молчала.
Дома она позавтракала приготовленной Сонькой курочкой, потребовала валерьянки, закатила глаза, схватилась за сердце и простонала:
– С места не сойду, пока мне все не расскажешь!
– Мам, ну чего ты, в самом деле, – промямлила я.
– И подробно! – рявкнула мать. – Должна ж я знать, за что мне такое горе!
– Ну, в общем, меня тут отравили, потом утопили, в общем, убивали капитально, да я не убилась, живучая больно, – глубокомысленно ответила я.
– Не-ет, милая, так не пойдет! – решительно сказала мать. – Давай-ка все сначала! С самого начала!
– Maa God, – наморщила я лоб. – А что ж было с самого начала – то?
– С самого начала – это Сонька приехала, – подсказал Дэн. – И влюбилась.
– Не, наверное, самое начало – это когда Сонька замуж вышла, – с сомнением перебила я его.
– Ты вышла замуж? – вскричала мать, глядя на племянницу. – Господи, что ж я Райке-то, матери твоей скажу? Ой, да впрочем что это я? Дочка-то у меня шутница знатная, а я и купилась!
Сонька уронила поварешку,
– А мне кажется, все началось, когда тетя Оля стала с ума сходить! Точно – точно!
Мать, она же тетя Оля, стала наливаться дурной краснотой, что служило признаком сильнейшего гнева.
– Вспомнила! – быстро воскликнула я. – Началось все это с того, что мне стали сниться сны про то, что я умерла! Верный знак, что и вправду скоро помру, между прочим!
– Рассказывай, – тут же поддакнул Дэн, тревожно глядя на мою мать.
И я начала повествование…
Когда же я закончила, маменька посмотрела на меня и с осуждением сказала:
– И ты хочешь сказать, что я должна поверить в эту…, – она запнулась, словно затрудняясь подобрать слова, – эту дикую историю?!!
– Мать, – укоризненно сказала я. – Как было – так и рассказала.
– Денис Евгеньевич! – возмущенно повернулась она к любимому. – Хоть вы ей скажите!
– А, ей что в лоб, что по лбу, – махнул тот рукой. – Больно она меня слушает! Сказал ей – лежи в кровати, поправляйся, и не успел выйти из дома, как она тут же сбежала!
– И от чего бы ей, интересно, поправляться? – поджала мать губы. – Девка здоровая…
– Магдалина вам только что все подробно рассказала, – терпеливо усовестил ее Дэн. – Что ее чуть не утопили, потом чуть не придушили, потом отравили и прочее – прочее. Тут никакое здоровье не выдержит.
Мать на него посмотрела долгим взглядом, после чего нахмурилась:
– А вы мне казались здравым молодым человеком. А туда же, под ее дудку пляшете!
– А кольцо обручальное у Соньки на пальце тоже я придумала?!!
Все-таки у меня дурной характер. Мать еще и пяти фраз не сказала, а я уж воплю как на пожаре.
– И что, вы хотите сказать, моя племянница … замужем? – запнувшись, спросила мать.
Сонька отчаянно покраснела и пискнула:
– А дядя Витя Корабельников нас уже разводит! Я же не знала ничего!
Мать помолчала, после чего решительно заявила:
– Не верю!
И треснула сухоньким кулачком по столу.
– И для кого я тут два часа распиналась? – глядя на Святошу, задумчиво вопросила я. – Мать, ты мне можешь верить. Можешь не верить. Ты меня попросила все подробно разъяснить – и я подумала, что и правда надо это сделать, все же и ты тоже пострадала. Я твою просьбу выполнила, в общем, теперь и ты мою выполни, ладно? Одну. Всего одну.
– И какую же? – с подозрением спросила она.
– Не нуди. Дай помереть спокойно.
– Я нужу? – возмутилась она. – В смысле – я не нудю! Тьфу ты! В смысле – я не нудистка!
– Правда? – подняла я бровь, от души веселясь.
– Тьфу на тебя, – рассердилась она, поджала губы и отвернулась.
– Ладно, вы тут пейте чай, беседуйте, а я пожалуй пойду. У меня дела.
– Какие такие у тебя дела? – голос Дэна был не менее нудным и подозрительным, чем у матери. Хоро-оший зятек, на лету привычки перенимает.