Научи любить
Шрифт:
– Доброе утро, Есения Даниловна, – Ольга Львовна повернулась к классу. – Сегодня вместо урока вы напишете тест и выполните задания ЕГЭ по русскому языку. Для чистоты эксперимента тестирование проведёт Виктория Дмитриевна, как незаинтересованное лицо.
По классу прошёл дружный недовольный стон. Я растерянно посмотрела на ребят и сказала тихо директрисе:
– Но нас не предупреждали, что сегодня будет тестирование. Ребята не готовились.
– Как это не предупреждали? – Ольга Львовна посмотрела на меня поверх стёкол очков. – Дорогая моя, я лично просила вас решать с детьми
Я собрала свои вещи, бросила напоследок на ребят сочувствующий взгляд и вышла. На душе скребли кошки. Я чувствовала себя виноватой, потому что действительно не готовила их к ЕГЭ. Я безответственно отнеслась к рекомендации директрисы и просто старалась интересно вести уроки, самонадеянно предполагая, что этого достаточно, чтобы написать дурацкие тесты. Вот только сейчас я вовсе не была в том уверена.
Не было даже речи о том, чтобы расслабиться. Я нервно мерила шагами учительскую и ковыряла кожу у ногтей – отвратительная привычка, с которой я боролась всю жизнь. Иногда побеждала она, иногда я. Сейчас, конечно, сдалась.
Как там мои дети? И от этой стервы Виктории Дмитриевны, конечно, не дождутся никакой помощи. Ольга Львовна знала, кому поручать эту проверку. Химичка будет только рада, если тест по моей дисциплине будет написан плохо. В памяти сразу всплыли её слова: «стоит тебе оступиться – я буду рядом, чтобы помочь упасть». Ах, да как же медленно тянется время!
Наконец, прозвенел звонок, и внутрь вошла Наталья Ованесовна, жуя пирожок из столовой. Завидев меня, женщина сразу спросила, что стряслось. Я рассказала. Учительница математики махнула рукой:
– Не придумывайте лишнего, всё будет хорошо. Меня на прошлой неделе тестировали, вернее, моих учеников. Антону Павловичу поручили. Наши с вами предметы обязательные, никуда не деться. Так каждый год бывает. Нашли, о чём переживать.
Чуть отлегло от сердца, и я даже выпила с Натальей Ованесовной кофе. Там и Антон Павлович подошёл, который также поспешил меня заверить, что беспокоиться не о чем.
Когда Виктория Дмитриевна переступила порог учительской, я подскочила с дивана и сразу подошла к ней:
– Ну, как всё прошло?
Та едва на меня взглянула и небрежно повела плечом:
– О результатах вам сообщат на ближайшем педсовете, – Виктория Дмитриевна достала из сумочки пилочку для ногтей, затем улыбнулась кончиками губ и сказала. – Ни разу ещё не видела таких удивлённых глаз. Словно 11 «А» впервые в жизни видел эти тесты. Но, ведь это не так, не правда ли?
Женщина посмотрела мне прямо в глаза и усмехнулась, словно знала ответ на этот вопрос. Я сказала тихо:
– Надеюсь, что не так.
Опустила голову и вышла из учительской.
На следующий день вместо уроков у всех старших классов была запланирована уборка территории. Так называемый субботник, правда, во вторник. Наивная, я готова была, как следует потрудиться на благо школы, а потому пришла в стареньком спортивном костюме цвета пыльной розы, с пачкой рабочих рукавиц и несколькими упаковками строительных мусорных пакетов. Всё остальное завхоз
Охранник поднял брови, и тепло меня поприветствовал. Тогда я не придала значения его реакции, а зря. Как выяснилось, я одна так откровенно нарушила дресс-код. Все остальные учителя были одеты в свою обычную одежду. Виктория Дмитриевна и вовсе была на шпильках. Они и не собирались работать. Они собирались командовать и давать указания ученикам. Последние тоже пришли отнюдь не в той одежде, к которой не жалко прижать гору сухих листьев или испачкать землёй. Только парни сменили школьные брюки на джинсы, всё остальное никак не располагало к работе на участке.
Я никогда не отлынивала от субботников ни в школе, ни в институте. Наоборот, работа на свежем воздухе приносила мне удовольствие. Что ж, не знаю, как тут принято, а я буду делать так, как мне удобно. Пусть ребята видят, что их учитель своим личным примером готов показать, как важно наводить порядок в родной школе.
Я уточнила у завхоза границы нашего участка и список работ. Мне выдали грабли, лопату, метлу и пару вёдер. Махнула парням. Марк Стрельцов оказался тут, как тут. Прихватил всё это добро и потащил к остальным.
Я встала перед учениками, как милиционер из известного советского фильма:
– Итак, товарищи, ознакомьтесь со списком работ: почистить газон от сухих листьев, собрать мусор, прополоть сорняки на газоне и между тротуарной плитки, прикопать землю вокруг кустарников и деревьев, полить их, подмести тротуар, отнести пакеты с мусором к мусорным бакам. Наша территория от начала здания, – показала рукой, – и вон до тех пальм.
Марк Стрельцов с готовностью завладел граблями. Карина Минасян, чуть потупив глаза, попросила перчатки и пакет для мусора. Остальные молчали. Хорошо, попробуем по-другому:
– Работа прикопать наши кустики и деревья для самого сильного из класса, – лукаво посмотрела на парней. Самвел и Иван Смирнов чуть не растолкали друг друга плечами. Лопатой завладел Самвел, не преминув при этом построить мне глазки. Пускай, если для дела.
Ивану вручила метлу. Девочки лениво разбирали рабочие перчатки и принялись делать вид, что заняты делом. Я прихватила пакет для мусора и занялась сорняками. Не описать, как меня захватывал этот процесс. Один сорняк выдираешь, второй замечаешь краем глаза, а третий чуть дальше мерещится. Так увлеклась, что не заметила, как мусорный мешок наполнился. Встала, чтобы вытереть щёку и завязать его. Милана со стайкой подружек так и трещала в стороне, чуть помахивая рабочими перчатками, которые до сих пор не надела.
Справилась с завязками и приподняла пакет, чтобы отнести его к бортику и взять пустой. В этот момент чужие руки накрыли мои и поставили мешок обратно на землю. Я услышала:
– Дай сюда, я сам, – Тигран только подошёл. Секунду мы смотрели друг на друга, затем я моргнула и ответила:
– Опаздываете на субботник, Багдасарян?
– Я был в больнице, – чуть поморщился, поводя плечом. Другой рукой забрал пакет и понёс его в сторону. Я нахмурилась, с опозданием сообразив, что вовремя не пресекла его новую фамильярность. Оглянулась по сторонам: ладно, хотя бы никто не слышал.