Научи меня любить
Шрифт:
Тот немного посопротивлялся, заявив что впооне чистый и у него ничего не чешется. Потом, под строгим взглядом Яны, подутих со своим бунтом и мирно пошёл в ванную.
Пока появилось свободное время, Яна решила заняться гардеробом. Что-то нужно было бы отдать в химчистку, но сейчас, кажется, не стоит слишком тратиться. А значит, придется что-то чистить самой, замачивать, стирать руками. С деликатными режимами в машинке она уже в свое время обожглась.
Еще и у Лешки нужно перестирать кучу вещей. В общем, приготовиться к рабочей неделе. Наверняка, на завтрашнем собрании в садике всех
Лешка, согревшись, разомлел. И пустырник давать не пришлось, задремал на диване сидя, пока обсыхал.
Яна, подложив под голову подушку, уложила его и просто укрыла пушистым пледом, чтобы не тревожить чуткий сон.
Голова от тревожных мыслей разболелась. Что там с Сашкой? И как теперь жить? Нужны деньги, нужна работа. Подработка в садике — это копейки, несколько тысяч в месяц, один поход в продуктовый магазин. Можно бы было набрать побольше репетиций, но сейчас лето и дети все на каникулах, разъехались по морям, по бабушкам. Осталось лишь три ребенка, занятия с ними раз в неделю, по выходным. Это тоже копейки.
Яна, разложив на кровати ноутбук, принялась искать предложения по работе на сайтах.
"Менеджер по продажам пылесосов, оператор на АЗС, продавец в торговую сеть "Магнит", санитарка в хирургическое отделение с образованием, кассир в ночной кино-клуб, официанты в новый бар, сиделка за лежачим больным."
Яна, прижав голову к коленям, тяжело вздохнула. Ну что, дорогая, выбирай! На любой вкус! И учти, что еще у тебя на руках ребенок. Почувствуй себя матерью — одиночкой. Сейчас один медосмотр обойдётся в приличную сумму, и дай бог его подпишут, в ее-то положении.
Ладно, не стоит отчаиваться. Поищет еще работу на дому, в интернете. Может, что-то друзья подскажут. Пока еще деньги на продукты есть. Но только на продукты. Речи нет о том, чтобы съездить к Сашке. Она просто прокатает последнее. А потом, как быть потом?
Лешка после сна утих, успокоился. Сидел, старательно выводил в прописях буквы, Яна занялась стиркой. Не сразу услышала телефон, он вибрировал на стиральной машинке в ворохе одежды. Пока раскопала, вся взмокла от волнения, успела ответить в последнюю секунду.
— Да, я вас слушаю!
— Янина Георгиевна, здравствуйте. Москва на проводе. Я — новый врач вашего супруга. Леонид Борисович в отпуске. Меня зовут Ефим Григорьевич, хирург, кандидат медицинских наук, профессор Мезин. Сегодня ознакомился с историей болезни Александра Романова, осмотрел, что хочу сказать. Тянуть больше нельзя. Пошло воспаление, откуда не ждали. Нужно оперировать, хоть мы и очень рискуем. И не только из-за сердца. Но так у нас будет шанс, а ждать… Ждать, я считаю, с нашей стороны это преступление. Поймите меня правильно, я тридцать лет в хирургии. Потому, номинально, я спрашиваю вашего согласия. Но ответ, как вы понимаете, должен быть "да".
Яна продышалась, смахнула набравшиеся на ресницах слезы, твёрдо ответила:
— Делайте все, что считаете нужным. Только бы выжил.
— Кхм, Янина Георгиевна, он выживет. Однозначно. Организм молодой. Наша задача поставить его на ноги, понимаете. Вот за это сейчас мы и будем бороться. После операции и терапии будет долгий восстановительный процесс. У кого-то он длится несколько
Давайте пока остановимся на том, что здесь и сейчас. У вас еще есть примерно месяц. Пока пройдёт операция, лечение. Дай бог будет положительная динамика. Дальше все зависит только от вас!
— Я вас услышала. Тем не менее верю, что вы спасете моего мужа. Пожалуйста, держите нас в курсе. На посту на наши звонки не отвечают. Буду ждать от вас вестей.
— Доброго дня, Янина Георгиевна. Перезвоню вам в четверг, после операции.
74
После разговора с врачом самым тяжелым было отзвониться свекрови. Нина Григорьевна итак была загружена заботами о муже, а теперь новости о Сашке совсем подкосили ее силу духа. Голос казался безжизненным и тихим. Как могла, Яна успокаивала и убеждала, что с Сашкой будет все хорошо. Но в какой-то момент свекровь ее прервала на полуслове и просто попрощалась.
Ощущение было двоякое. Радость от того, что ее не упрекнули в бездействии. Потому что самой Янке казалось, нужно ехать к мужу и стоять хоть под окнами, только бы рядом. Но ни слова упрека или осуждения. А то, что свекровь бросила трубку? Яна бы раньше обиделась, сейчас же разрывалась между желанием ехать в деревню и пониманием, что она будет там лишь помехой. Какая из нее помощница!
С Лешкой выло очень удачно, получилось оставить его на детской площадке с детьми из старшей группы.
Василькова, как ее звали за глаза, была не просто любимой воспитательницей во всем детском саду, а настоящим божьим одуванчиком, бабушкой с большой буквы. Она, кажется, работала тут всю жизнь.
Увидев Яну, обрадовалась, как родной — расцеловала, обняла. Тут же приметила Лешку, важно стоящего рядом.
— О, да мне помощника привели! Как хорошо, Янина Георгиевна! А то мне спортивное состязание нужно провести, а вот красный флажок и доверить некому — все спортсмены, судей нет. Ты иди, девонька, иди. Мы тут справимся, а этот красивый молодой человек мне поможет, не откажет. Не так ли?
Лешка опешил, взглянул на улыбающаяся Яну, потом на бабульку с белыми буклями на голове, оценил ситуацию на площадке и неуверенно кивнул.
— Леш, и правда, помоги Тамаре Ивановне. Ей одной никак. А я на собрание, к заведующей. Как освобожусь, тебя найду. От группы ни на шаг, хорошо?
— Помогу, только ты меня тут потом не забудь! — буркнул Лешка и пошел знакомиться с детьми.
Василькова тихонько подтолкнула Яну под локоть в сторону здания.
— Иди, Янина, иди. Она, — Василькова многозначительно ткнула пальцем вверх, — сегодня не в духе. Не опаздывай.