Научи меня плохому
Шрифт:
Андрей просверлил в ней взглядом дырку.
— «Белая лагуна».
— Точно. Ты пил? Очень вкусно.
— Я знаю, кто его делает. Ты с Севой была?
Катя смешно закусила губу.
— Ты не должен был этого знать.
— Какого чёрта ты с ним делала?
— Встречалась.
— В два часа ночи? Это он тебя привёз?! — Жданов снова повысил голос, и Катя откровенно поморщилась и приложила палец к губам.
Он подошёл и нетерпеливо отвёл её руку от лица.
— Хватит. Посмотри на меня, — схватил её за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. — Не смей больше никогда так делать. Поняла меня? Я чуть не рехнулся. Думал, тебя убили где-то. — Он руку свою убрал, но взгляда с лица жены не сводил. — А она с Севой напивается, — в негодовании выдохнул он. — У тебя стресс, как я понимаю?!
Катя
— Не кричи на меня. — Вытерла губы и выдохнула. Андрей нависал над ней, кричал, давил на психику, и её, наверное, от этого всего начало подташнивать. Ещё десять минут назад, за дверью квартиры, чувствовала себя прекрасно — легко и раскованно, а как только мужа увидела, так ей сразу стало не по себе. Замутило, она задохнулась и стала спотыкаться на ровном месте, вот и поторопилась на диван сесть.
— На тебя не кричать, тебя выпороть надо. Тебя Валерий Сергеевич давно не порол, мне начать?
Катя махнула рукой, но получилось не в ту сторону.
— А у тебя нет… морального права поднимать на меня руку.
— Чего у меня нет? — всерьёз поразился Жданов.
Катя примолкла, соображая, мысль куда-то улетела, и Пушкарёва расстроилась.
— Тебя же не было дома, — сказала она, оправдываясь.
— И что? Это повод тоже дома не появляться? Я, милая моя, в три часа ночи не являюсь. А ты догадалась, — Жданов в сердцах себя пальцем по лбу постучал, — с Севкой коктейли распивать!
Он к этому моменту диван обошёл, встал перед ней, а Катя, сама того не ожидая, уставилась на пряжку его ремня. Большая, сверкающая, и больше всего в ней Катю собственное отражение заинтересовало, она руку подняла и пригладила волосы, а Жданов вдруг насторожился.
— Куда ты смотришь?
Она глаза к его лицу подняла, Андрей встретил невинный взгляд, и понял, что Катя вряд ли слушает и уж точно не понимает, что он ей говорит. Руки в бока упёр.
— Иди спать, — проговорил он глухо. — Я с тобой завтра поговорю. — Но успокоиться всё равно не смог, и продолжил: — Я пришёл… после встречи, а тебя нет. Это ещё тебе повезло, что я твоим родителям не позвонил, хотя думал, что ты у них ночуешь. А если бы я позвонил, они бы сейчас здесь были, и ждали тебя с милицией. И тогда бы ты мне сейчас не улыбалась.
— Андрей, я не улыбаюсь. — Катя к этому моменту уже устала — и слушать его, и пытаться что-то объяснить. Часы, действительно, показывали половину третьего ночи, Катю по-прежнему мутило, голова начала болеть, а непрекращающиеся нравоучения Жданова утомляли. Попыталась встать, навалившись на подлокотник. Андрей наблюдал за ней с раздражением и нетерпением, потом подхватил под мышки и поднял на ноги. Катя ненадолго оказалась в полной его власти, повисла у Жданова на руках, а когда он её поддержал, приобняв за талию, поторопилась отодвинуться. Пошла в ванную, на ходу расстёгивая пиджак делового костюма. Шла медленно, зато осторожно, чувствуя спиной пристальный взгляд мужа. И уж совсем не ожидала, что Андрей ей пижаму принесёт. Дверь в ванную без стука открыл, когда она умывалась, повесил штаны и майку на крючок и вышел, хлопнув дверью. А Катя осталась стоять, только после его ухода подумав, что, наверное, нужно было рукой грудь прикрыть, а не стоять перед ним в нижнем белье в полной прострации.
Больше ни слова друг другу не сказали. Катя первой легла в постель, под одеяло залезла и натянула его до самого носа, глаза закрыла, чувствуя, что проваливается в сон. В висках стучало, перед глазами какие-то круги плыли, хотелось отключиться, а завтра проснуться бодрой, здоровой и больше никогда не пить так много. И как Сева её уговорил? Он делал ей коктейли, какие-то удивительные, она никогда ничего подобного не пробовала. И в клубе таком никогда не была. Дамочки из женсовета пару раз приглашали её отдохнуть, но заведения, которые они посещали, разительно отличались по уровню. У Севы же всё было продумано, как он сам говорил «по-взрослому», то есть дорого. Поэтому и публика в его клубе сильно отличалась, Кате было любопытно наблюдать за богатыми людьми, а то и известными личностями, которых она до этого лишь по телевизору видела или в журналах о них читала. А Сева со всеми общался запросто, но весь вечер провёл с Катей, сам смешивал
Андрей лёг, когда Катя уже спала. Он же никак не мог успокоиться, не зная, что ему сделать, чтобы отпустило наконец. Даже Катин костюм из ванной унёс и повесил на плечики, а потом некоторое время стоял у кровати и смотрел на жену, как она спит, завернувшись в одеяло. Грудь распирало, а он не до конца понимал, что же с ним происходит. Вроде, она дома, цела и невредима, можно успокоиться, но сердце всё колотилось, тяжело и гулко. А когда лёг, глаза закрыл, то вдруг понял. Это чувство облегчения. Просто вот такое оно огромное, что он справиться с ним никак не может. Даже голову повернул, чтобы на Катю посмотреть. Она на самом деле была дома, с ней ничего не случилось, только завтра с утра ей будет плохо. Но так ей и надо, в следующий раз думать будет. А с Севой он поговорит. Надо только запомнить последовательность своих действий: для начала объяснить уже бывшему дружку, что тот не так сделал, а после с чистой совестью голову ему оторвать. И не только голову, если выяснится, что Севка руку к его жене протянул, по привычке. Кому, как не ему, Андрею, знать, на что Севка способен? Они втроём в юности гуляли — он, Сева и Малиновский, и всё друг про друга знают, всё-таки столько вечеров и ночей в одной бутылке потоплено.
Катя вздохнула совсем рядом, пошевелилась, а Андрей откинул край одеяла с её лица, понимая, что ей дышать нечем. А она взяла и придвинулась к нему. Жданов в первый момент руку на её подушку откинул, не зная, что делать, но потом всё же обнял. Если честно, был не на шутку поражён, когда Катя его в ответ обняла. Рука скользнула по его груди, голову ему на плечо положила, и, кажется, успокоилась. От Кати непривычно пахло алкоголем, Жданов даже усмехнулся по этому поводу в темноту, потом носом в её волосы уткнулся.
Но то, что пора Катерину воспитывать, это без сомнения. Этим он завтра и займется.
— Ну что вы, Елена Санна. — Андрей даже улыбнулся и посмотрел на своё отражение в зеркале, отметил, насколько честным кажется его взгляд, словно тёща перед ним стоит и может оценить степень его правдивости. — Просто мы сегодня проспали. Но Катя завтра к вам обязательно заедет. Утром, да. В субботу? Хорошо, придём на ужин в субботу. У нас всё в порядке, правда. Просто вчера… был тяжёлый вечер. Почему тяжёлый? — Услышав шаги за спиной, Жданов обернулся и посмотрел на жену, которая была похожа на тень. Из спальни вышла и на секунду задержалась, держась за дверной косяк. Потом собралась с силами и пошла в сторону ванной. Андрей её взглядом проводил, многозначительно хмыкнул, но вспомнил, что с тёщей разговаривает, и поспешил к разговору вернуться. — Я не так выразился, Елена Санна, не тяжёлый, а насыщенный. Да, бывает. Образ жизни такой, ничего не поделаешь. Катя? Нет, она подойти не может, она в душе. Позже перезвонит, конечно. И вам всего хорошего. Валерию Сергеевичу привет.
Андрей телефон выключил, снова посмотрел на себя в зеркало и подтянул узел галстука. А когда Катя появилась в гостиной, обернулся на неё.
— Мама твоя звонила.
— Да? — Пушкарёву в данный момент не слишком интересовали разговоры, она на мужа даже не взглянула, прошла мимо и поспешила скрыться в спальне. Андрей же снова хмыкнул, на этот раз довольно.
— Милая, — позвал он громко. Ответа не дождался и открыл дверь в спальню, понаблюдал, как Катя снова устраивается в постели, накрывается одеялом и вздыхает при этом. — Милая, — повторил Жданов, ощущая себя почти счастливым от того, что именно он контролирует ситуацию. Катя просто не в состоянии.