Научи меня плохому
Шрифт:
— Откуда ты этого набралась? Можно подумать, ты уже разводилась раза три!
Катя перед чемоданом остановилась и уставилась на него почти с ненавистью. Она на самом деле его ненавидела, хотя он и не был ни в чём виноват. Но его приходилось собирать, чтобы уехать из этого дома, и от этого на душе было тошно и мерзко. Но Катя, как могла, старалась не показать своих чувств Жданову. Он и без того стоял у неё над душой и своими разговорами последние силы у неё отнимал. Он, оказывается, был против её отъезда! Против развода он не возражает —
Ему удобно. Кто бы мог подумать?
Они и сейчас ругались, разве что не кричали и не обвиняли друг друга, но ругались, и это тихое бешенство намного сильнее било по нервам. У Пушкарёвой даже руки тряслись, и поэтому она комкала свою одежду, понимая, что сложить как следует всё равно не сможет. Нужно ещё немного продержаться, нужно собрать чемодан, дотащить его до прихожей, а потом выйти за дверь. Вот и весь план на будущую жизнь. Когда замуж выходила, была уверена, что через три месяца будет точно знать, что и как ей делать, чем заниматься и как жить. Ошиблась. Что ж, бывает. Но она и это выдержит. Лишь бы от Андрея поскорее уехать. Но если он так и будет стоять в дверях и наблюдать за ней полным скептицизма взглядом, она до утра прособирается. Или это его цель?
За последние два дня они ни одного доброго слова друг другу не сказали, хотя Андрей был уверен, что убеждает её не торопиться и остаться. Но на самом деле он ничего для этого не сделал и не сказал. Все его причины были какие-то дурацкие и глупые. То ему удобно, то он не знает, как объяснить родителям и знакомым, то принимался обвинять её и сетовать на женские капризы и обиды. Кажется, он всерьёз не понимал, почему Катя не соглашается с его доводами. Не понимал, почему она так торопится уехать, раз у них всё не так плохо. Они же вместе прожили несколько месяцев! И в последнее время их ничто не тяготило, так почему бы…
— Это, конечно, смешно, но я набралась этого в глянцевых журналах. Там, порой, попадаются не глупые статейки.
— Отлично! Моя жена учится на глянцевых журналах! Мне это в страшном сне присниться не могло!
— Слава богу, жена почти бывшая.
— Ах вот как!.. Ну, тогда, действительно, слава богу!
— Мне казалось, я тебе огромное одолжение делаю. Мы ведь об этом и договаривались.
Жданов посверлил её взглядом. Вроде бы злился, но на самом деле слова подбирал.
— Мы не договаривались, что ты в один день закончишь этот спектакль. Теперь все, конечно же, решат, что виноват во всём я.
Катя обернулась на него, окинула долгим взглядом.
— Хорошо, я всем скажу, что виновата я. Признаю все ошибки.
Андрей рот открыл и так замер ненадолго. Потом всё же поинтересовался.
— Какие ошибки? И в чём ты виновата? Ты про Старкова?
— Господи, Андрей! — Она швырнула кофточку в чемодан и захлопнула
— Что? А что я должен делать? Стоять молча и смотреть? Или помочь тебе вещи собирать?
Катя нервно усмехнулась.
— Наверное, ты должен быть рад, что я уезжаю и оставляю тебя в покое. Разве не так?
Андрей уставился на зарубки на спинке кровати.
— Наверное, — промямлил он. И тут же добавил, чтобы хоть как-то оправдать своё занудство: — Но ты меня подставляешь!
— Ничего, всё уладится, вот посмотришь. — Катя попыталась снять большой чемодан с кровати, а у Андрея при виде этого вырвался недовольный возглас:
— Катя! В конце концов!.. Десять часов вечера. Ты собираешься на ночь глядя заявиться к родителям, чтобы они подумали, будто я тебя ночью выгнал?
— Не выгнал. Я сама ушла.
— Замечательная мысль, — зло огрызнулся он. Прошёл и сел на постель, глаза на Катю поднял. Если честно, не знал, что ещё сделать и что говорить. Всё происходило так быстро, что он просто не успевал находить верное решение и слова. А жена стояла, поджав губы и глядя в пустоту, потом попросила:
— Андрей, прекрати меня мучить.
— Я не мучаю, — воспротивился он из вредности. — И даже ни на чём не настаиваю. Просто мне кажется, что ты поторопилась. А поспешишь, как известно, всё испортишь.
Катя облокотилась на чемодан, который по-прежнему находился на кровати. Стояла рядом со Ждановым, смотрела на него сверху вниз, видела непреклонное выражение на его лице, и не знала, что с этим делать. Ведь знала, что он всё прекрасно понимает, просто упрямится, но причины своего упрямства озвучивать не спешит. Катя почему-то была уверена, что Жданов знает, чего хочет, но это его не радует. А если уж его не радует, то ей какой толк чего-то ждать и снова мечтать? Ему ведь с ней удобно! Пока удобно.
— Нечего нам портить. Ты знаешь, почему я это делаю, и если бы ты поменьше думал о своём удобстве, то понял бы, что я права. Сейчас самое время развестись.
— Катя, Сашка ничего не докажет!
— Откуда ты знаешь? Если он начнёт копать, он много всего найдёт. И Пал Олегыча убедит. Он сможет. Вот и пусть все отвлекутся.
— Да, и склюют мою печень. Спасибо тебе, любимая!
Она всё-таки стащила чемодан на пол. Он приземлился с глухим стуком, а Катя судорожно втянула в себя воздух.
— Я уверена, что ты справишься.
— А ты? Ты знаешь, что ты сейчас родителям скажешь? Вот представь, Елена Санна тебе дверь открывает, а ты с чемоданом, и даже не заплаканная! Что ты скажешь?
— Правду! — воскликнула Катя, не сдержавшись. — Что мы с тобой не сошлись характерами!
— Какими ещё характерами?
— Нашими. — Чемодан был тяжёлым, Пушкарёва быстро выбилась из сил, и остановилась уже в дверях гостиной. Сдула с лица волосы, оглянулась на мужа, который из спальни вышел и теперь провожал её хмурым взглядом.