Научи меня плохому
Шрифт:
Елена расправила плечи, а потом указала рукой, в которой держала бокал, в сторону Кати.
— О ней. Сегодня все опять говорят о ней.
Александр ухмыльнулся.
— Да, кто бы мог подумать. Катя Пушкарева сама, наверное, о такой популярности не мечтала.
Вика презрительно фыркнула.
— Ты так считаешь? А я уверена, что это был досконально разработанный план.
— Ну, в принципе, Пушкарева неплохой аналитик.
Вика моргнула, но поторопилась кивнуть.
—
Воропаев обнял ее за талию.
— Когд-нибудь Андрюша напишет мемуары, из них мы все тайны и узнаем.
Шестикова рассмеялась.
— Наверное, наверное. Раньше точно не расколется, мне назло молчать будет. Дождется пока мне стукнет семьдесят, и слава мне уже будет без надобности.
— А ты всерьез рассчитываешь прославиться на имени Андрюши Жданова? Я думал, ты умнее, Лен.
Катя повернулась лицом к свекрови, потом осторожно дотронулась до пылающих щек.
— Жарко? — шепнула ей Маргарита.
Катя кивнула, снова стала смотреть на подиум. Чувствовала чужие взгляды, прикованные к ней, и старалась не обращать на них внимания. Хотя, еще помнила, каким возмущенным взглядом ее Кира просверлила, когда они с Андреем появились в зале рука об руку. До сих пор мороз по коже.
Маргарита осторожно дотронулась до ее руки.
— Ты присядь, я попрошу тебе воды принести. Ты, вообще, хорошо себя чувствуешь? Не тошнит?
Катя неопнимающе нахмурилась.
— Да нет. С чего бы?
Та странно замялась.
— Ну, всякое бывает. — А как только вернулся Андрей, строгим голосом проговорила: — Выведи Катю на свежий воздух, ей душно.
— Тебе душно? — Они пробирались мимо гостей, плотным кольцом окруживших подиум, улыбались и кивали знакомым, и Катя только вздохнула с облегчением, когда они из зала вышли.
— Мне не душно, — проворчала она, — мне тошно. Андрей, нас все обсуждают!
— Да и пусть обсуждают, тебе жалко, что ли? Повод-то хороший.
— Правда? — ахнула Катя в притворном удивлении. — Замечательно.
— Не вредничай, — попросил он. Они подошли к перилам просторного балкона, посмотрели вниз, и Андрей жену обнял. — Родители рады, между прочим. И твои, и мои. Ты ведь хорошая дочь, ты должна быть собой довольна.
— Убери руку от моей груди, ты платье мне мнешь.
Жданов расстроенно вздохнул и руку убрал. Но пожаловался:
— Ты не чуткая, Катерина.
— Да, я не чуткая. Тебе ведь не нужна такая жена? Я буду тебя пилить, направлять тебя на путь, которым ты идти совсем не хочешь. И, вообще, у нас разные привычки и интересы.
Жданов с готовностью кивнул.
— Точно, ты даже сексом со мной не занимаешься.
— И я про
Он за подбородок ее взял, потом поцеловал в губы. А когда отстранился, с довольной улыбкой проговорил:
— Обожаю, когда ты мне перечишь. Так приятно заставлять тебя молчать.
Катя сурово сдвинула брови.
— Ты меня совсем не слушаешь.
— Я слушаю, милая. Иногда мне даже смешно. Ты не замерзла?
Она отвернулась от него, расстроенная еще одной неудачной попыткой. Андрей же улыбнулся, и обнял ее одной рукой за плечи, закрывая от прохладного вечернего ветра. Прижался губами к ее щеке.
— Не грусти. Разрешаю тебе дома попробовать еще раз.
— Зачем? Ты все равно меня всерьез не воспринимаешь.
— Воспринимаю, — удивился он. Подумал и решил добавить: — Только тебя я всерьез и воспринимаю.
Катя, кажется, не поверила, а, возможно, попросту не прониклась его словами. Промолчала, они постояли еще немного, потом решили вернуться в зал.
Перед окончанием вечера, мать отвела его в сторонку. Взяла под локоть, и настойчиво заглянула в глаза, Андрей даже забеспокоился немного, не понимая, что он не так сделал. Но, как оказалось, маму волновало несколько другое. Она пару секунд собиралась с мыслями, после чего осторожно поинтересовалась:
— Скажи мне правду: Катя беременна? Вы поэтому помирились?
Жданов рот приоткрыл, пребывая в полной растерянности, затем головой покачал.
— Нет, мамуль.
— Что нет? Не беременна или…
— Не поэтому мы помирились. И она не беременна. Насколько я знаю… Да точно не беременна!
— Да? — Маргарита нахмурилась, кажется, расстроившись. — А я подумала… Она неважно себя чувствует.
— А что ты хочешь? Нам сегодня прохода не давали, а она этого не любит.
— Значит, не беременна.
— Нет. — Смотрел матери в глаза некоторое время, и, в итоге, выдохнул: — Но я над этим работаю.
На губах Маргариты мелькнула улыбка, а сам Андрей многозначительно хмыкнул.
— Да, да, дожили.
— Скорее уж, дождались. Мы с отцом.
— Мам, ты только никому не говори. И Кате не говори!
Маргарита непонимающе нахмурилась, и Андрей поторопился объяснить:
— Ты же ее знаешь, ее такие разговоры смущают.
Мать погладила его по руке.
— Хорошо, хорошо. Сами расскажете, когда время придет. Но я очень рада, что вы помирились, Андрюш, правда рада.
— И я, мамуль. Кстати, что мне ей сказать, чтобы она окончательно меня простила?
Маргарита удивилась.