Научи меня убивать
Шрифт:
— Ты что ему сказал? — спросил Олег, и Диман прошептал в трубку:
— Только то, что ты уходил последним, больше ничего. Но если он вызовет полицию…
— Не вызовет, — оборвал его Олег и добавил: — Молчи пока, вернее, скажи, что я уже еду.
Глава 4
Объяснительная получилась короткой, всего на один лист, где Олег расписал, как было дело. «Закрыл сейф и оружейную комнату, сдал объект на хранение, закрыл входную дверь, уехал домой примерно в двадцать три тридцать. Исчезновение ключей объясняю тем, что мог потерять их. Алкоголь и наркотики не употреблял». Поставил внизу число, расписался и отдал объяснительную Васину. Хозяин «Бункера», жилистый голубоглазый загорелый мужик с небольшими залысинами надо
— Это все? — спросил Васин, постукивая пальцами по столешнице.
— Все, — подтвердил Олег.
Васин поднес объяснительную к глазам, пробежал наскоро и прочитал бегло, без выражения: — «Исчезновение ключей объясняю тем, что мог потерять их. Алкоголь и наркотики не употреблял». — Опустил листок и спросил: — Где именно потеряли, как вы считаете?
— Где угодно, — ответил Олег, он все еще сидел с авторучкой в пальцах и чертил на испорченном ранее листе незамысловатые многоугольные фигуры. На Васина не смотрел, да и что толку, видно, что хозяин «Бункера» ни на грош ему не верит, но сказать об этом в лоб то ли не решается, то ли время пока не пришло. Скорее второе, прямых доказательств вины Олега у того нет, а кодовое слово знал еще и Диман, так что подозреваемых получается сразу двое. Записи с камер уже отсмотрели, но ни черта не поняли, так как те отключились ровно в двадцать три ноль-ноль, согласно программе, ими управляющей, ибо в одиннадцать вечера «Бункер» закрывался и круглосуточная запись внутри помещений не велась. А «Ауди» вчера стоял так, что в обзор попала только корма, и кто в машину сел, куда уехал — непонятно. Посему Олег старательно начертил очередной параллелограмм и принялся аккуратно штриховать картинку, ну, и ждать заодно, что решит начальство.
Оно с выводами не торопилось, помалкивало в кресле и читало объяснительную. И разродилось, наконец:
— Вы передавали ключи третьему лицу? О том, что ключи у вас, знал кто-то, кроме администратора? Кто еще мог знать кодовое слово?
На третий круг заходим, эти вопросы господин Васин инструктору уже задавал, в том числе и по телефону, пока «Ауди» пробивался через парализованный пробками центр, и до того, как предложил объяснительную написать. И ответы на них прекрасно знает, но то ли подзабыл от расстройства, то ли на нестыковках ловит. Но Олег трижды ответил «нет» и полюбовался на дело своих рук — изрисованный лист формата А4. Подумал, что можно, пожалуй, и перевернуть, ибо свободного места на этом почти не осталось, но тут Васина вынесло из замкнутого круга.
— Хорошо, я вас понял. Вы ничего не знаете, ключи потеряли по халатности или другой подобной причине, кодовое слово хранили в тайне. Это раз. — Васин прекратил барабанить по подлокотнику и стукнул по нему кулаком. Олег кивнул и положил ручку на стол — беседа, больше похожая на допрос, явно подходила к концу.
— Итог ограбления, если это можно так назвать: пропавший пистолет системы «Беретта» стоимостью одна тысяча долларов и две коробки патронов к нему. Другого урона нет, и преступник — это кто-то из наших. Из клиентов или персонала, — пояснил Васин, — он знал, куда идти, что и где брать, завладел ключами — вашими ключами, Кременецкий, и осуществил свой замысел. Это два.
Еще удар, уже сильнее, что подтверждало гулявший среди инструкторов и прочих работников «Бункера» слух о том, что у Васина позднее зажигание. Что бы ни произошло, поначалу он оставался спокойным, выдержанным и, на взгляд непосвященного, безразличным, но впоследствии зверел не по-детски. И сейчас Олегу предстояло проверить эту версию на себе, эмпирическим, так сказать, путем.
— И поскольку полиция проверяла правильность хранения оружия полтора месяца назад, то пока мы можем не предавать дело огласке и решить все в своем кругу. То есть найти «беретту» и вернуть ее в сейф до того, как из нее сделают первый выстрел. Думаю, у вас нет сомнений, как именно может быть использовано огнестрельное оружие? Это три.
От удара подлокотник старчески скрипнул, Олег синхронно кивнул, прикинул мысленно набор целей, где и как можно использовать «беретту». Разброс получился неслабый — от
— Итак, необходимо найти пистолет и желательно патроны, но это в идеале. Искать будете вы, Кременецкий, у вас неделя. От работы я вас отстраняю, но увольнять пока не собираюсь, а вот в отпуск отправлю, даже настоятельно порекомендую вам воспользоваться социальными гарантиями, установленными Трудовым кодексом, и написать заявление на отпуск без сохранения заработной платы. И если через семь дней вы не вернете пистолет, говорить с вами будут другие люди и в другом месте. Все, можете идти, отдел кадров я предупредил. Это четыре.
«И вам не хворать». — Олег поднялся из-за стола и вышел в коридор. Ничего из сказанного новостью не стало: ни предупреждения, ни угрозы, ни даже нежданный отпуск. Все мысли сейчас были только об одном — «беретту» взяла Вера, больше некому, это не обсуждается, это ясно как божий день. Вопрос в одном — зачем, вернее, для чего? Поэтому отпуск — это хорошо, это то, что надо, за неделю он найдет Веру, поговорит с ней, убедит вернуть «беретту», и все обойдется. Диман будет молчать, что вчера вечером отсюда уходили двое, он сам оказался причастен к краже, хоть и косвенным образом, и над ним также висит угроза расправы. Поэтому администратор поклялся час или полтора назад хранить тайну, сколько сможет, но его пока толком и не допрашивали, а вот если возьмутся всерьез… Ничего, семь дней — этого хватит, чтобы найти и вернуть пистолет, неделя Диману только на пользу пойдет, может, похудеет от волнения. Или язву на нервной почве заработает, но тут уж одно из двух.
Первым делом Олег решил собрать свои вещи и направился в служебку для персонала. Шел себе по коридорам, особо не спешил, здоровался с коллегами, но те вели себя странно: отвечать на приветствие не спешили, опускали глаза, отворачивались и спешили поскорее проскользнуть мимо. И трудно осуждать людей, да и незачем, даже простое «добрый день» сейчас может расцениваться как пособничество преступнику, хоть прямых обвинений Кременецкому никто не предъявлял и идет он без наручников и конвоя. Ну да Бог им судья, а Олег живо почувствовал себя в роли городского прокаженного, от которого шарахаются даже бродячие псы, а жители, хорошо если просто обойти стороной норовят, а не кинуть в спину какую-либо гадость или облить помоями.
До крайностей не дошло, Олег при всеобщем гробовом молчании собрал свои вещи и вышел из служебки, на ресепшене кивнул на прощание бледному измученному Диману и пошел к машине. Бросил сумку на заднее сиденье, сел за руль и достал телефон. Смотрел на него с минуту и пятнадцатый, кажется, раз за сегодняшнее утро набрал Верин номер. «Аппарат абонента выключен», — как и полчаса назад, сообщил автоответчик, Олег убрал телефон и выехал с парковки. И никуда не торопился, поехал той самой объездной, грязной и разбитой дорогой, старательно петлял меж луж и выбоин, точно по минному полю крался, вырулил к повороту и остановился, пропуская поток машин. Ждал без нервотрепки, спокойно, равнодушно — времени теперь было полно, и что делать с этим временем, Олег пока не представлял. Апатия навалилась и даже сонливость, так и тянуло послать все к чертям, поехать домой и завалиться спать, сутки, двое, трое — сколько душа пожелает, а там будь что будет. Понятно ведь, что Веры в городе уже нет, что она далеко, получила свое и теперь остается только ждать, где и при каких обстоятельствах всплывет «беретта». И злости не было, хоть и полагалось ей бушевать и звать на подвиги, не было ее, испарилась, а вот тревога медленно, но нарастала. И не за себя даже, а за ту, что успел полюбить, кому верил как себе и никому другому, и только сейчас оформившаяся, наконец, мысль — в жизни Веры должно было произойти что-то ужасное и непоправимое, что заставило ее украсть оружие. «Надо найти ее», — в сотый уже раз ворохнулось в голове, и спорить с очевидным было бесполезно.