Научи меня жить
Шрифт:
Еще я чувствовала, что за всеми его шутками и постоянными улыбками стоит что-то более трагичное, чем смерть отца. Каким бы ни было для него это испытанием тогда, это было давно, и боль утраты уже сгладилась с годами. Саша был неизменно улыбчив, всегда позитивен, и не впускал негатив в свое восприятие жизни. У него была удивительная сила духа, которой я не переставала поражаться. Но чем-то неуловимым я чувствовала, что он рассказал мне далеко не все яркие события своей жизни, а только те, которые вписывались в образ веселого парня.
Часы показывали без
– Что будешь делать завтра? – спросил он.
– Снова работать. В десять у меня встреча в клинике.
– Помнишь, я вчера говорил тебе про южный мол?
Я кивнула.
– У меня завтра выходной, поехали? Но туда нужно попасть засветло. Успеешь закончить работу к обеду?
– Думаю, да.
– Где находится твоя клиника?
Я назвала адрес.
– Я заеду за тобой в районе двух. Только… надень что-нибудь удобное. Шпильки и платье – это безумно красиво, но боюсь, как бы ты не переломала ноги.
Я слегка покраснела, вспомнив, как он смотрел на меня около подъезда.
– Хорошо.
Между нами повисла пауза. Саша спас положение, встав с дивана и сказав, что ему, наверное, уже пора. В душе я облегченно вздохнула.
Он пошел в прихожую обуваться. Мы были знакомы всего второй день, но мне казалось, что я знаю его целую вечность. Так вот, как это бывает.
– Саш, – сказала я, – спасибо, что приехал сегодня. С тобой очень легко.
– Спасибо, что приехала в Севастополь, – ответил он и его серо-голубые глаза хитро улыбнулись.
Я подала ему куртку, и он притянул меня к себе, обняв за талию. Улыбаясь, я заглянула в его искрящиеся теплом глаза, а потом он поцеловал меня.
– Саш… – прошептал он, – если ты хочешь, я могу остаться.
– Нет, не нужно… – на выдохе сказала я. – Тебе пора.
Я уткнулась лицом в его грудь. Мне безумно хотелось, чтобы он остался.
Саша обнял меня за плечи, опустил свою голову в мои волосы, и снова поцеловал в макушку. У меня побежали мурашки по спине.
– Спокойной ночи, тезка, – он аккуратно поднял мою голову за подбородок и улыбнулся.
– Спокойной ночи.
Весь следующий день до обеда я жила ожиданием встречи. Саша заставил меня переосмыслить мою жизнь всего после двух дней знакомства.
Кто я такая? Что я делаю? И, главное – счастлива ли я? Что я лично сделала для того, чтобы быть счастливой? Ответы на эти вопросы мне предстояло найти в ближайшее время, словно познакомиться с самой собой. Было и страшно, и интересно одновременно. Ведь совершенно не понятно, кто мог скрываться под маской спокойствия и предсказуемости теперь, когда я узнала, что можно жить иначе. Как странно, что раньше мне это не приходило в голову! Я жила как будто понарошку. Только и делала, что лила бесконечные слезы и мечтала, чтобы какой-то совершенно не достойный человек снова стал вытирать об меня ноги.
Мне, как никогда, хотелось жить, любить и чувствовать. Больше не забивать голову страхами, что что-то может пойти не так. Пусть. Ведь главное то, что сейчас. Если постоянно бояться будущего, настоящее пройдет мимо.
Саша
– Привет, тезка! – уже традиционно поздоровалась я, садясь на переднее пассажирское сиденье.
– Как дела?
– Все отлично, завтра последняя встреча, – бодро сказала я.
Саша криво ухмыльнулся и сказал, нахмурив лоб:
– И у меня впереди три рабочих дня.
Завтра мы почти не увидимся, и мне совсем скоро нужно уезжать. Об этом мы еще не говорили. Как всегда боясь пауз, неожиданно для себя я сказала:
– Приезжай в Новороссийск. Я, конечно, не могу гарантировать тебе такие интересные прогулки, но все же.
Саша довольно улыбнулся. Кажется, он ждал именно этого.
– Ловлю на слове, – уже веселее ответил он.
Мы ехали мимо каких-то портовых окраин и лодочных станций. Петляя по дороге вдоль бетонного забора, мы оказались на самом берегу Севастопольской бухты, я услышала шум моря.
– Как я и обещал, нас ждет Южный мол. Отличная погода, ветра почти нет, так что прогулка обещает быть приятной, – улыбнулся он, а потом добавил, – но во время шторма тут еще круче.
Мы шли по высокому парапету, который защищал бухту от волн. С другой стороны мола, у его основания, ближе к выходу из бухты, лежали нереального размера тетраподы. Мы прошли мимо огромной бетонной чашки – основания маяка, которого почему-то не было. Внизу на камнях сидели рыбаки.
– Вон там, – Саша указал рукой в сторону, – разводят мидий. В советское время, когда мол еще не построили, на этом месте были боновые заграждения, с железной сеткой до самого дна, чтобы ни одна вражеская рожа не попала в наш город, – рассказывал Саша. – Потом где-то в середине семидесятых, начали строительство молов. Насыпали подушку из камней, укрепили тетраподами, уложили бетонные кубы, и закатали асфальтом. Вот тут глубина совсем небольшая, не более пяти метров, а на последней сотне уже в районе шестнадцати. Летом здесь купаются и загорают. Люди приходят поглазеть на закат, на салют в день Победы или проводить корабли, до которых можно дотронуться рукой. Рыбаки, кажется, сидят тут в любую погоду. Сейчас, говорят, что ведется разработка проекта большого ландшафтного парка, который будет тянуться от Артбухты до Карантинной. Это там, где Херсонес. Интересно будет посмотреть, что из этого выйдет.
Мы дошли до конца мола, и остановились напротив Константиновской батареи. Я стояла лицом к городу и рассматривала его домики, казавшиеся издалека крошечными.
– Знаешь, я люблю Новороссийск. Я там выросла, знаю каждый камень на пляже, но ни одно место никогда не впечатляло меня так, как Севастополь. Отсюда не хочется уезжать. Тут почему-то забываешь о нерешенных проблемах. Вообще становишься какой-то другой. В чем дело? – улыбнувшись, спросила я.
Саша тоже улыбнулся и ответил: