Научись любить, если сможешь

Ник Евгения

Я еще долго смотрю на погасший экран телефона. Затем вскидываю голову к небу и, раздирая горло, ору в пустоту, что есть сил. Выпустив переизбыток эмоций, спускаюсь на парковку, прыгаю в тачку и выжимаю из нее максимум, ловко лавируя в слабом ночном потоке машин. Наматываю несколько кругов и возвращаюсь обратно. Прямой наводкой двигаю в тренировочный зал, продолжаю высаживать энергию, уничтожая боксерский мешок. Когда сил уже не остается, падаю на маты и таращусь в потолок.

– Шакалит? – Глеб нависает надо мной. В темноте абсолютно

не вижу его лица, только отблеск холодных глаз.

– Тебя тогда также мотало? – спрашиваю, продолжая вглядываться в его лицо.

Он пожимает плечами и отворачивается.

– Твои швы… кажется, им пизда. Надо по новой штопать, – он подходит к мешку и наносит мощный удар. – Своим перформансом ты не дал мне договорить, – еще удар, но уже ногой. – Тарасов считает, что Олеся все еще в городе. Он пробил через своих людей, камеры. Ее нигде не было. Ни на одном из вокзалов. Проводница одного из поездов также подтвердила, что купленное Олесей место всю дорогу пустовало, – еще серия жестких ударов по мешку, затем Мирон останавливается и смотрит на меня. – Что ты с ней хочешь сделать, когда найдешь?

– Я убью ее…

Глава 61

Миша

– Нет, Миша. Я сам лично тебе руки и ноги переломаю, если только подумаешь что-то такое реализовать. Ты слышишь меня? – грозно давит Миронов. – И не забывай… у тебя маленький ребенок. Позволишь эмоциям взять верх, есть большой риск, что потом будешь релаксировать на нарах. А Юлька останется не только без матери, но и без отца. Про Лорика вообще молчу, девочка хорошая, в невестах долго не засидится.

От упоминания моих любимых девчонок каждый мускул на теле напрягается до состояния камня.

– Я не смогу остановится, Глеб. За все, что эта тварь сделала, ей и смерти мало.

– Кренц, ты не убийца. Долбаеб, да, но не убийца. И не надо даже допускать мысли им стать.

Прикрываю глаза и просто в голосину рычу, стиснув до боли зубы. Успокаиваюсь. Пару минут тишины и встаю. Молча двигаю мимо Мирона в душевую и ныряю под ледяные струи воды. Через пятнадцать минут выхожу с чистым разумом. Все под контролем.

У меня, СУКА, все под контролем!

– Одна нянька ушла и ее сменила другая? – бросаю в сторону Валеева.

– Мих, завязывай, – устало произносит он. – Идем к шефу, тебя по новой будут штопать.

Перевожу взгляд на свою руку, которая уже распухла до состояния воздушного шарика. Выдыхаю и молча иду за Дамиром. В кабинете старика меня встречает все тот же доктор и на удивление, не выкатывает недовольство, а о чем-то шутит и занимается моей рукой.

– Готово! – говорит Сергей. – Так, Михаил, давай договоримся, что больше такого не повторится или есть риск, что руки ты лишишься. Занесешь себе какую-нибудь дрянь... – морщится он и смахивает со лба прядку упавших волос. – Береги

себя, – хлопает меня по плечу и начинает собирать свои вещи.

А напоследок, чертов лекарь что-то мне вколол, сказав, что это обезбол. Перед глазами все поплыло, хотел вскочить с дивана, вцепиться и прибить его к херам собачьим, но меня качнуло, я ватным мешком завалился обратно на диван и улетел в царство Морфея…

Мне ничего не снилось. Просто пустой черный экран. Ни картинок, ни мыслей.

***

Толчок в спину вырывает меня из темноты в реальный мир.

– Брат, у тебя телефон разрывается, – говорит Бессонов, тыча мне в морду ярким экраном.

– Чего? – хриплю в полудреме, пытаясь проморгаться, чтобы хоть что-то разглядеть. Двигатель в башке начинает медленно набирать обороты, приподнимаюсь на локте и беру свой телефон, который уже не трезвонит.

Несколько звонков от отца, одно письмо от Олеси с контактами Глушкова и краткой информацией, как ему преподнести то, что долг буду возвращать я. Ага, сто раз так и послушал тебя Леся. Сам как-нибудь выкручусь.

Резко подскакиваю и набираю отцу. После разговора с родителем бросаю Бессонову ключи от квартиры, даю задание встретить его, забрать Юльку от няни, собрать ее вещи и проводить вместе отцом на вокзал.

– Няне позвоню сейчас и предупрежу, что приедешь ты с батей. Все давай, шушри отсюда.

– Постараюсь быстро.

– Ага, – бросаю ему, беру со столика бутылочку воды и залпом ее осушаю.

После того как Арт уходит, в кабинет заваливаются Дамир и Глеб. Видок, как и у меня помятый. Они кивают и молча падают в кресла, выжидающе глядя на меня. Киваю, откашливаюсь в кулак, прочищая горло, и набираю Глушкову.

– Слушаю, – раздается бодрый голос мужчины.

– Илья Владимирович?

– Да, это я. Слушаю вас.

– Я Михаил Кренц, возможно, вы…

– Да, Михаил Александрович, – растягивает он. – Я в курсе, кто вы, но честно говоря, не совсем понимаю, с какой целью вы мне звоните.

– Илья Владимирович, так вышло, что мы с вами хорошо знакомы с одной женщиной.

– С Олесенькой, конечно, конечно! Золотце, а не девочка, – веселится он.

– Буду краток: я готов возместить вам сумму, которую она вам должна.

– Не понимаю… Вы хотите заплатить за нее долг? Вы? Бывший супруг? – с недоумением спрашивает он.

– Да, все именно так. К сожалению, Олеся не готова с вами встретиться лично, а сумма такая, что лучше передать ее из рук в руки. И я готов это сделать. Мы можем встретиться с вами и…

– Так, Михаил Александрович, остановитесь, – перебивает меня Глушков серьезным тоном. – Эта сумма, это ведь ваши деньги, так? В жизни не поверю, что шалава Олеся смогла бы за такой короткий срок их достать, если только не нашла такого же идиота, как я.

– Я думаю, это не имеет особого значения. Деньги есть, и я готов вам их привезти. Сегодня вылечу первым же рейсом.