Научись любить, если сможешь
Шрифт:
– Миша, при желании можешь остаться с Ларисой сегодня. Андрей Витальевич позаботился о том, чтобы у нее была отдельная палата, – поясняет шеф.
Киваю. Это хорошо. Потому что я в любом случае не ушел бы отсюда. Если только в наручниках и под конвоем.
– Хорошо. Спасибо.
– Если вам нужны будут какие-то вещи, можете привезти, – говорит он и опускает задумчивый взгляд на мою руку, в которой я держу дуршлаг. – Вашу девушку сейчас оформят и проведут обследование ее организма.
Я уточняю еще некоторые вопросы и наконец, отпускаю
– Кренц, – Николай Антонович хлопает меня по спине, затем тоже останавливает свое внимание на дуршлаге, сдвигает брови, но никак это не комментирует. – Давай приободрись, все завершилось. Хотя ты у меня еще получишь по шапке, за свое поведение.
– Чего?
– Того, Миша. Того. Думаешь, я совсем идиот? – старик смотрит на меня острым, как лезвие ножа, взглядом, трет пальцами виски и поднимает брови. – Не появись мы вовремя, ты бы убил свою бывшую жену.
Молчу. Взгляд в сторону. Сглатываю с трудом слюну и приподнимаю голову вверх.
– Я думал, у меня лишь Миронов с проблемой контроля эмоций, а нет, ошибался. Добавился еще один агрессивный бульдог. Посажу вас всех в клетку на цепь. Хотя Валеев вроде так не косячил, но в тихом омуте...
– Я контролировал силу, – отвечаю с запинкой.
– По синей морде твоей бывшей я так и понял. Что все у тебя, Мишка, под контролем, – старик хлопает меня по спине. – Дурак, ты Кренц… А если б мы не приехали?
– Глушков бы остановил, – пожимаю равнодушно плечами.
– Ага, или помог бы добить. Видел я сверкающие глазки этого садюги.
– Николай Антонович, я, не убийца. Где красная линия, знаю, и не переступил бы ее.
Старик с досадой смотрит на меня, машет рукой, как на нерадивое дитя, и медленно идет на выход из больницы.
– Чего встал? – оборачивается. – Пойдем, позже вернешься сюда, – бросает он.
По дороге Шмелев сообщает, что Глушков решил еще больше пойти против своих принципов и устоев, он также выдвинув претензии к Олесе. А это значит одно: теперь она будет проходить как минимум по двум уголовным делам и когда закончится разбирательство, ее ждет хороший срок в местах не столь отдаленных.
“Там тебе и гнить, Олеся! Ждет тебя вместо фуа-гра склизкая баланда” – мысленно обращаюсь к ней.
Через двадцать минут машина Шмелева въезжает в гараж его дома, и мы выходим. На входе нас встречают двое парней из нашей охраны. Здороваемся, перекидываемся несколькими фразами и проходим в дом.
– Маша я дома! – кричит старик куда-то в сторону кухни. – Тьфу ты, кому я кричу-то? Совсем во времени потерялся, она ж у себя. Маша – моя помощница по дому, так что прекращай так хитро зыркать на меня.
Улыбаюсь одним уголком губ и начинаю осматриваться. Я впервые в доме старика. Был у него в квартире недалеко от офиса ЧОПа, да и то… всего пару раз.
Старик явно любит все масштабное. Высоченные потолки, панорамные окна в пол, просторные комнаты и все в теплых тонах. Уютно. Так и хочется нацепить тапки из овчины, водрузить
Только я подумал об этом, как по заказу из-за угла выныривает жирный кот дворянских кровей. Хрена себе Базилио! Подхожу к мохнатому, чтобы погладить, но он идет на опережение, сам трется о мою ногу и тарахтит как электрогенератор.
– О, Васька! Уже нашел себе нового знакомого? – довольно говорит Шмелев.
– Я не знал, что у вас есть кот.
– Пф-ф-ф, невидаль какая, Кренц, ты кем меня вообще считал?
– Ну… не знаю, что вы такой волк-одиночка, все дела… Представлял, что у вас дома будет все в охотничьих трофеях, темное, прокуренное, а тут…
– Что?
– Ну… мило. Типа.
– Типа… Миша, мне кажется, это плохое влияние Миронова на всех сказывается, что вы меня, не пойми кем, воображаете, – ворчит он. – Кстати, трофеи есть. На цокольном этаже. Там же и коллекция моего оружия. Покажу как-нибудь потом.
– А пыточную?
– Еще одно слово и уволю.
– Молчу.
– Молчи, Мишаня. Лучше и правда молчи.
Я поджимаю губы, а старик вдруг начинает смеяться, да так заразительно, что и я подхватываю этот смех.
– Слушай, а девчонка-то тебя изменила до неузнаваемости. Никогда не думал, что ты можешь быть таким.
– Ага, – соглашаюсь с ним.
– Собственно об этом. Тебя же еще к принцессе твоей доставить надо, – Николай Антонович бросает мне белоснежное полотенце. – Ванная комната по коридору направо последняя дверь. Приведи себя в порядок. Да, и насчет одежды, – тычет в меня пальцем. – Ее сразу в мусорку. Свою дам. Ростом мы примерно одинаковые, я правда более солидный парень, – оценивающе смотрит на свое тело и поглаживает по бокам. – Надо будет вернуться к пробежкам по утрам и тренировкам в зале, что-то я обленился в последнее время.
– Твою ж мать, домовенок Кузя, ты ли это? – говорю себе, глядя в зеркало. – Хоть бы кто-нибудь сказал, что я на шахтера похож…
Быстро скидываю с себя шмотки, которые выглядят не лучше, и залезаю под горячий душ.
Спустя полчаса появляюсь в гостиной. Старик предусмотрительно оставил на уголке дивана свой спортивный костюм из тонкого футера, белые носки с этикеткой и даже… новые боксеры. Переодеваюсь и выхожу на улицу.
Шмелев с задумчивым видом курит с кружкой кофе в руке.
– Что думаешь делать дальше, Кренц? – спрашивает он не оборачиваясь.
– Для начала сделаю все, чтобы Олесе дали максималку, далее лишу ее родительских прав. Это дело, кстати, в процессе. Потом поговорю с Ларисой, решу ее проблемы.
– А какие у нее проблемы? Что-то серьезное? – оборачивается он и сканирует меня взглядом.
– Там личное, Николай Антонович.
– Помощь нужна?
– Спасибо, сам справлюсь.
– Если что…
– Я знаю.
– Жениться думаешь?