Научные труды. Том II. Статьи по экономической, социальной и политической истории России XV-XVII вв.
Шрифт:
Время просыпаться, маленький ангел, и отвечать за свои грехи.
Как будто она услышала, ее глаза мгновенно открылись, как раз перед тем, как я сбросил одеяло на пол.
— Оран? Что происходит? — голос звучал так невинно, что хотелось трясти ее, пока правда не вывалится наружу.
— Какого черта ты рылась в моем кабинете?
— Что? — Она была сонной, но быстро приходила в себя, отодвигаясь к краю кровати и протирая глаза. — Твой кабинет? Ты практически похитил меня, и удивлен,
Я не смог сдержаться. Мне так отчаянно хотелось, чтобы она поняла. Моя рука сжала горло, поднимая ее на ноги. Она могла дышать, я позаботился об этом, но ее глаза были широко раскрыты от беспокойства. Хорошо. Я хотел сорвать ее браваду и докопаться до правды. До настоящей Лины.
— Что именно в моих действиях ты находишь таким оскорбительным? То, что я прервал твою стратегию знакомств с пожилыми мужчинами? Может, то, что я настаивал, чтобы ты держалась подальше от своих токсичных родителей? Или, может, тебя так возмутило, что я перевез тебя с чертового футона в роскошную квартиру?
— Ты подставил меня за хранение наркотиков, причем в количестве, достаточном для обвинения в сбыте, и думаешь, что я не должна тебя опасаться?
— Только потому, что ты не хотела уходить от него, — отпустил ее, прежде чем гнев взял верх, и провел рукой по волосам.
— Ты когда-нибудь думал, что у меня могли быть причины?
— Поверь, я бы с радостью их выслушал, — рявкнул в ответ.
— Уверена, что с радостью, так же, как и я хотела бы знать, какого черта мы вообще оказались в этой ебанутой ситуации.
Я медленно повернулся и уставился на нее ледяным взглядом.
— Неужели так сложно поверить, что я делал это ради тебя?
— Я должна предполагать, что все, что ты делаешь, — ради меня? А что насчет окровавленной рубашки, которую ты сжег? Это тоже ради меня? — Она подошла ко мне вплотную, думая, что вытащила козырный туз, который перебьет любой мой аргумент. — Пока я не получу ответов, у меня нет причин верить, что ты заботишься о ком-то, кроме себя.
Если она хотела жестокой честности, она ее получит.
Достал телефон, быстро нашел нужное и протянул ей устройство с открытыми статьями — несколькими публикациями, датированными сегодняшним днем.
«Калифорнийская технологическая компания переживает трагическую гибель генерального директора».
Даже в слабо освещенной комнате увидел, как кровь отлила от ее лица, когда она прокрутила вниз и увидела улыбающееся фото Рона Гетца.
— Он мертв? — прошептала она, дрожащая рука поднялась ко рту, а широко раскрытые глаза встретились с моими. — Говорят, это было случайное ограбление, которое пошло не так.
— Вчера вечером в этом районе сообщали о грабителе с ножом. — Никогда не думал, что буду рад, что меня хотели ограбить, но этот парень стал идеальным козлом отпущения.
Ее взгляд скользнул вниз,
— Ты хотела доказательств, что я опасен. Теперь они у тебя есть, — каждое слово вырывалось из глубины моего горла. — Я не только убил человека, которого до вчерашнего вечера даже не встречал, но и не чувствую ни капли вины. Доказательство того, что я монстр.
Ее голова двигалась из стороны в сторону короткими, резкими движениями.
— Теперь ты можешь ненавидеть меня еще сильнее, — сделал шаг ближе. — Скажи, что ненавидишь меня, — потребовал я.
— Я… я не ненавижу тебя.
— Тогда скажи, что боишься меня, — снова поднял руку к ее горлу, на этот раз мягко обхватив, мой большой палец лениво поглаживал гладкую кожу, пока она сглатывала. — Я хочу правды.
— Я должна. Я должна бояться тебя, но я… не боюсь, — ее глаза сияли яркой голубизной, полной искренности и страха. Она все еще боялась, но не меня. Чего же тогда?
— Докажи это, — настаивал я. — Если ты не ненавидишь меня и не боишься, тогда покажи, что доверяешь мне.
Ее брови сдвинулись.
— Как я должна это сделать?
— Останься со мной, — наклонился ближе, моя рука обхватила затылок, а щека прижалась к ее. — Спи в моей постели со мной.
Ее тело сначала напряглось, затем внезапно расслабилось на дрожащем выдохе.
— Просто спать?
Я вдохнул легкий аромат жасмина, исходящий от ее кожи, и закрыл глаза.
— Просто спать.
В тот момент, когда почувствовал кивок, я наклонился и поднял ее на руки. Ощущение того, как она добровольно расслабляется в моих объятиях, заставило сердце биться так сильно, что задался вопросом, не чувствует ли она этого.
Я уложил ее на кровать в своей спальне. Пока снимал одежду, она устроилась под одеялом. Она смотрела на меня с любопытством. И впервые я не почувствовал подозрительности в ее взгляде.
Слава богу.
Я лег рядом с ней и с трудом сдерживал желание притянуть ее к себе. Черт, это сложно. Я был возбужден, но пытался сдержать свое слово. Это означало, что сон будет испытанием. Я больше всего на свете хотел чувствовать ее рядом и знать, что она со мной. Знать, что она моя.
С Линой мне приходилось довольствоваться тем, что есть.
Я закрыл глаза с этой мыслью и попытался быть благодарным за то, что эта упрямая женщина вообще здесь. Но когда легкий шепот коснулся моего уха, я проиграл битву за самообладание.
Сонное «спасибо» стерло все понятия о самодисциплине, и я с рычанием притянул Лину к себе. Моя рука легла на ее талию, а нос с удовольствием уткнулся в ее волосы. Я оставил стратегии и последовал за своим инстинктом. Через несколько минут ее тело расслабилось, погружаясь в сон, а за ним быстро последовал и я.