Наука и проклятия
Шрифт:
Скотты дружно перевели взгляд на тонкие руки девушки, и она машинально сжала кулаки.
Я сделала глоток воды и продолжила:
— В семье Скоттов такого не было, а ведь артефакт Аннабель надежно закреплял все родовые признаки. Я не знала, что и думать, пока не получила анализы крови. Миссис Скотт, ваш любовник был магом, правда? Это от него девочка унаследовала такие таланты?
Все подавленно молчали, а потом вдруг Джорджина расхохоталась, тыча пальчиком в мать.
— Шлюха! Шлюха! — повторяла она, заливаясь смехом, и все никак не могла остановиться, пока я не вылила
— Тебе вредно нервничать, — пояснила я, когда Джорджина потрясенно заморгала слипшимися мокрыми ресницами.
Не то чтобы мне было ее жаль, но младенец в придури матери не виноват.
— Мама, — Фицуильям обернулся к свекрови, которая выглядела так, будто по ошибке хлебнула уксуса, — это правда? Кто он?
— Как ты смеешь задавать матери подобные вопросы?! — взвилась свекровь, однако гнев ее выглядел настолько наигранным, что Донал покачал головой.
— Значит, правда. Еще раз. — Барон сжал голову руками. Бедняга, вот ему я от души сочувствовала. Он неплохой человек, пусть и немного слабохарактерный, а тут такие потрясения! — Значит, Джорджина унаследовала дар от своего отца и с его помощью прокляла меня?! Просто чтобы выйти замуж за Майкла?
— Думаю, да, — пожала плечами я. — Она опасалась, что я могу ей помешать, поэтому пыталась выжить меня из замка. Происшествие с озерным чудищем подкинуло Джорджине идею, и она решила меня запугать. На самом деле она не пыталась меня убить — правда, дорогая? — просто хотела, чтобы я убралась из замка и не мешала осуществлению ее плана.
— Глупо, — разомкнул губы Донал. — Джорджине Скотт, сестре барона Мэлоуэна, Майкл не ровня, но…
— Она не Скотт! — щелкнула пальцами я. — Верно. Видишь, Джорджина, все можно было решить намного проще.
Джорджина потрясенно приоткрыла ротик. Какая же она все еще девчонка! Потом сжала похожие на розовый бутон губы и приготовилась заплакать.
— Что вы такое говорите? — А голосок-то как дрожит! — Да, я люблю Майкла, но я ничего такого не делала!
— Не проклинала? — недоверчиво уточнил Фицуильям.
Она решительно помотала головой.
Я посмотрела на нее почти с жалостью.
— Ты зря подсунула мне на ярмарке записку. На моей сумке — чары от воров, слабенькие, конечно, но открыть ее кроме меня может только маг. Как раз перед вашим появлением в чайной я заглядывала в сумку и могу поклясться, что письма там не было. По дороге к гадалке его подложить тоже не могли, толпа уже рассосалась, и я бы непременно это заметила. Значит, ты воспользовалась суматохой, когда Николь спорила с миссис Скотт и все смотрели на них.
— Ты все это придумала, — всхлипнула Джорджина, из последних сил держась за образ милой безобидной глупышки, — потому что меня не любишь!
— Пусть так, — согласилась я легко. — Полиция разберется.
— Полиция?! — вскричала свекровь, прижав ладонь к груди. — Какая еще полиция? Это чисто семейное дело!
— Это преступление, миссис Скотт, — поправила я сухо. — Ваша дочь прокляла своего брата и покушалась на меня.
Свекровь скрестила руки на груди, решив отпираться до последнего. Понятно теперь,
— Джорджина права, — парировала она. — Это все только твои домыслы.
Я хотела сказать, что мои догадки наверняка заинтересуют полицию, но вмешался Донал.
— Для проклятия нужна материальная основа, — заметил он ровно, не повышая голоса, но все почему-то умолкли. — Восковая куколка, прядь волос, что-то в этом роде.
Не устаю поражаться его эрудиции!
— Ну вот. — Я благодарно кивнула Доналу и перевела взгляд на барона. — Нужно поискать ее тайник.
Вместо барона вновь заговорил его верный страж:
— Скорее всего, он в комнате Джорджины. Вряд ли она рискнула бы прятать колдовские атрибуты где-то еще, слишком велик риск, что на них случайно наткнутся.
— Тогда поищем, — решил барон, поднимаясь, и устало, по-стариковски шаркая ногами, двинулся к выходу.
Остальные всей гурьбой последовали за ним, свекровь тащила младшую дочь за руку и на ходу выговаривала сыну:
— Фицуильям, неужели ты всерьез намерен вмешать в это дело полицию?
— Помолчи, мама! — одернул он таким тоном, что свекровь сочла за лучшее подчиниться.
Так ее!
В комнате Джорджины хотелось зажмуриться и выпить горький кофе, чтобы перебить зефирно-ванильную сладость обстановки. Говорить об этой девичьей спальне без уменьшительно-ласкательных суффиксов не получалось: сплошные подушечки, статуэточки, кружавчики, розочки и половички. Брр, как она тут еще диабет не заработала?
Хозяйка этого бело-розового ужаса чувствовала себя тут превосходно. Она вырвала руку из хватки матери и устроилась с ногами в розовом плюшевом кресле, обняв себя за коленки. Тоже мне, принцесса в изгнании.
Незваные гости столпились в центре просторной комнаты, оглядываясь по сторонам. Хелен брезгливо морщила нос, свекровь поджимала губы, начиная, кажется, догадываться, что не стоило во всем потакать любимой младшенькой, Фицуильям прикрыл глаза рукой, не в силах вынести такого «великолепия». Один лишь Донал озирался спокойно и деловито, явно прикидывая фронт работ.
— С чего начнем? — нарушил тишину барон, откашлявшись. — Хелен, ты, случаем, не в курсе тайников сестры?
Та помотала головой и призналась с сожалением:
— Нет, она не настолько мне доверяла.
Надо же, у Джорджины хватило на это ума!
Я приподняла за уголок богато украшенную вышивкой и лентами подушку на кровати, но под ней оказался лишь томик сентиментальных стихов.
Донал еще раз огляделся, закатал рукава и молча принялся за дело…
Спустя полчаса поисков комната была похожа на лабораторию после набега студентов (если бывают на свете розовые лаборатории!) — все перевернуто вверх дном. Донал-то осматривал аккуратно, зато Фицуильям с вещами Джорджины не церемонился, желая хоть как-то сорвать злость. На мать и младшую сестру он даже не смотрел, очевидно сдерживаясь из последних сил. Трудно не понять, что миссис Скотт о способностях Джорджины знала — и прятала голову в песок, отчасти из слепой материнской любви, отчасти из страха, что правда о ее измене выйдет наружу.