Наука логики

Гегель Георг Вильгельм Фридрих

они отделимы, поскольку они внешние и могут быть постигнуты по этой внешности; но когда их отделяют, они снова подчиняются механическим и химическим отношениям обычной объективности.

b) Их внешность противостоит отрицательному единству живой индивидуальности; поэтому живая индивидуальность есть импульс к полаганию абстрактного момента определенности понятия как реального различия; будучи непосредственным, это различие есть импульс каждого единичного, специфического момента к продуцированию себя, а также возведению своей особенности во всеобщность, к снятию других, внешних ему, моментов, к порождению себя за их счет, но в равной мере к снятию самого себя и превращению себя в средство для других.

2. Этот процесс, присущий живой индивидуальности, ограничен ею самой и совершается еще целиком внутри нее.
– Выше говоря об умозаключении внешней целесообразности, мы рассматривали его первую посылку,-а именно то, что цель непосредственно соотносится

с объективностью и делает ее средством, - таким образом, что хотя в этом процессе цель остается в ней равной себе и возвратилась в себя, но объективность в самой себе еще не сняла себя и поэтому цель в ней постольку не есть в себе и для себя, а становится таковой только в заключении (im Schlupsatze). Процесс живого, Тсвязывающий его] с самим собой, есть эта посылка, но лишь поскольку она в то же время есть заключение и поскольку непосредственное соотношение субъекта с объективностью (которая благодаря этому соотношению становится средством и орудием) дано в то же время как отрицательное единство понятия в самом себе; в этой своей внешности цель осуществляет себя потому, что она субъективная сила этой внешности и процесс, в котором эта внешность демонстрирует свое саморазложение и свое возвращение в это отрицательное единство цели. Беспокойство и изменчивость внешней стороны живого есть проявление в нем понятия, в качестве отрицательности в себе самом обладающего объективностью, лишь поскольку ее безразличное наличие (Bestehen) оказывается снимающим себя. Понятие, следовательно, продуцирует себя через свой импульс таким образом, что продукт, поскольку понятие есть его сущность, сам есть то, чтб продуцирует, а именно, он продукт только как внешность, полагающая себя также отрицательно, иначе говоря, как процесс продуцирования.

3. Только что рассмотренная идея и есть понятие живого субъекта и его процесса; определения, находящиеся здесь в отношении друг к другу, суть соотносящееся с собой отрицательное единство понятия и объективность, которая есть его средство, но в которой понятие возвратилось в само себя. Но так как это моменты идеи жизни внутри понятия жизни, то они не определенные понятийные моменты живого индивида в его реальности. Объективность или телесность живого индивида есть конкретная тотальность; указанные моменты суть стороны, из которых конституируется жизненность; поэтому они не моменты этой жизненности, уже конституированной через идею.

Но ввиду того, что живая объективность индивида, как таковая, одушевлена понятием и имеет его своей субстанцией, она содержит также в самой себе в качестве существенных такие различия, которые суть определения понятия, всеобщность, особенность и единичность; поэтому образ (Gestalt), в котором они внешне различены, расчленен или рассечен (insectum) сообразно этим определениям б6.

Живая объективность, стало быть, есть, во-первых, всеобщность, трепет жизненности исключительно лишь в самой себе, чувствительность. Понятие всеобщности, как оно получилось выше, есть простая непосредственность, которая, однако, такова лишь как абсолютная отрицательность внутри себя. Это понятие абсолютного различия, поскольку его отрицательность растворена в простоте и равна самой себе, дано созерцанию в виде чувствительности. Чувствительность есть внутри-себя-бытие не как абстрактная простота, а как бесконечная определимая восприимчивость, которая в своей определенности не становится чем-то многообразным и внешним, а всецело рефлектирована в себя. Определенность выступает в этой всеобщности как простой принцип; единичная внешняя определенность, так называемое впечатление, возвращается из своего внешнего и многообразного определения в эту простоту самоощущения. Чувствительность можно тем самым рассматривать как наличное бытие внутри себя сущей души, так как она принимает в себя любую внешность, но приводит ее обратно к совершенной простоте равной себе всеобщности.

Второе определение понятия - это особенность, момент положенного различия, раскрытие отрицательности, которая заключена в простом самоощущении, иначе говоря, есть в нем идеальная, еще не реальная определенность, - раздражимость. Ввиду абстрактности своей отрицательности чувство есть импульс;

оно определяет себя; самоопределение живого есть его суждение (Urteil) или превращение его в конечное, сообразно чему оно соотносится с внешним как с объективностью, выступающей в качестве предпосылки, и находится с ней во взаимодействии.
– Как такая особенность живое есть, с одной стороны, вид наряду с другими видами живого; формальная рефлексия в себя этой безразличной разности есть формальный род и его систематизирование; индивидуальная же рефлексия состоит в том, что особенность, отрицательность ее определенности как направленности вовне есть соотносящаяся с собой отрицательность понятия.

По этому третьему определению живое выступает как единичное. Точнее эта рефлексия-в-себя определяется так, что в раздражимости живое есть внешность самому себе, той объективности, которую оно имеет непосредственно в самом себе

как свое средство и орудие, и которая внешне определима. Рефлексия-в-себя снимает эту непосредственность, с одной стороны, как теоретическая рефлексия, а именно поскольку отрицательность выступает как простой момент чувствительности, который был рассмотрен в ней и который составляет чувство; с другой же стороны, она снимает ее как реальная рефлексия, поскольку единство понятия полагает себя в своей внешней объективности как отрицательное единство - воспроизведение.
– Два первых момента, чувствительность и раздражимость, суть абстрактные определения; в воспроизведении же жизнь есть конкретное и жизненность; лишь в нем как в своей истине жизнь обладает также чувством и силой сопротивления. Воспроизведение есть отрицательность как простой момент чувствительности, а раздражимость есть живая сила сопротивления только потому, что отношение к внешнему есть воспроизведение и индивидуальное тождество с собой. Каждый из отдельных моментов есть по существу своему тотальность всех; их различие составляет идеальная определенность формы, положенная в воспроизведении как конкретная тотальность целого. Вот почему это целое, с одной стороны, как нечто третье, а именно как реальная тотальность, противоположно указанным выше определенным тотальностям, но, с другой стороны, оно их в-себе-сущая существенность и в то же время то, в чем они объединены как моменты и в чем они имеют свой субъект и свое устойчивое наличие.

Вместе с воспроизведением как моментом единичности живое полагает себя как действительную индивидуальность, как соотносящееся с собой для-себя-бытие, но в то же время оно реальное соотношение, направленное вовне, рефлексия особенности или раздражимости по отношению к чему-то иному, по отношению к объективному миру. Процесс жизни, замкнутый внутри индивида, переходит в отношение к выступающей в качестве предпосылки объективности, как таковой, в силу того, что индивид, полагая себя как субъективную тотальность, становится также моментом своей определенности как соотношением с внешностью - становится тотальностью.

В. ПРОЦЕСС ЖИЗНИ (DER LEBENSPROZESS)

Формируя себя внутри самого себя, живой индивид тем самым вступает в напряженные отношения к своей первоначальной предпосылке и противопоставляет себя как в себе и для себя сущего субъекта объективному миру, выступающему в качестве предпосылки. Субъект есть самоцель, понятие, имеющее в подчиненной ему объективности свое средство и свою субъективную реальность;

тем самым он конституирован как в себе и для себя сущая идея и как то, что по существу своему самостоятельно, по сравнению с чем выступающий в качестве предпосылки внешний мир имеет лишь значение чего-то отрицательного и несамостоятельного. В своем самоощущении живое существо обладает этой уверенностью во в себе сущей ничтожности противостоящего ему инобытия. Его импульс есть потребность снять это инобытие и сообщить себе истину указанной уверенности. Индивид как субъект есть прежде всего лишь понятие идеи жизни; его субъективный процесс внутри себя, в котором он живет за счет самого себя, и непосредственная объективность, которую он полагает как естественное средство соответственно своему понятию, опосредствованы тем процессом, который соотносится с целиком положенной внешностью, с безразлично находящейся рядом с ним объективной тотальностью.

Этот процесс начинается с потребности, т. е. с того, что живое, во-первых, определяет себя, тем самым полагает себя как подвергшееся отрицанию и этим соотносится с другой по отношению к нему, безразличной объективностью, но что оно, во-вторых, так же не утрачено в этой утрате самого себя, сохраняет себя в ней и остается тождеством равного самому себе понятия;

тем самым оно импульс к полаганию для себя указанного другого по отношению к нему мира как равного понятию, к снятию этого мира и к объективированию себя. Вследствие этого самоопределение живого имеет форму объективной внешности, а ввиду того, что оно в то же время тождественно с собой, оно абсолютное противоречие. Непосредственное формирование (Gestaltung) есть идея в ее простом понятии, сообразная с понятием объективность;

как такое оно от природы хорошо. Но так как его отрицательный момент реализует себя в виде объективной особенности, т. е. так как каждый из существенных моментов его единства сам по себе реализован в виде тотальности, то понятие раздвоилось, придя к абсолютному своему неравенству самому себе, а так как понятие есть в равной мере абсолютное тождество в этом раздвоении, то живое есть для самого себя это раздвоение и обладает чувством этого противоречия, каковое чувство есть боль. Вот почему боль есть преимущество живых существ; так как они суть существующее понятие, то они действительность, обладающая такой бесконечной силой, что внутри себя они отрицательность самих себя, что эта их отрицательность имеет бытие для них и что они сохраняют себя в своем инобытии.
– Если говорят, что противоречие немыслимо, то [нужно сказать], что скорее в боли, испытываемой живым [существом], противоречие есть даже действительное существование.