Наука любви
Шрифт:
Увидев Грея, Холли покраснела.
— Я не хотел вас прервать, — сказал он.
Холли покачала головой:
— Ты не прервал. Мы просто играли, ожидая твоего возвращения домой.
— Как дела в школе?
— Отлично! — хором закричали дети.
— Правда?
В глазах Анны отразилось волнение.
— Папочка, эта радиошкола похожа на космический корабль, — сказала она. — Я, Джош и Холли находимся в одном корабле и разговариваем по радио с детьми, которые сидят в других космических кораблях.
— Космический корабль? — Грей смущенно
— Это интересно. И мы уже узнали про математику и вомбатов.
Грей улыбнулся:
— Детали расскажете потом.
— Но ты поиграешь с нами сейчас, да? — спросил Джош.
Грей медлил.
— Вот, папа! — деловито воскликнула Анна. — Вот тебе кукла. — Она сунула ему в руки какую-то куклу из ярко-розовой ткани. — Ты можешь играть свинью.
— Свинью, — повторил он, мгновенно почувствовав себя не в своей тарелке — как в тот вечер, когда Холли заставила его читать детям сказку перед сном.
Но, несмотря на опасения, он знал — ради детей ему придется многому научиться.
— Конечно, — сказал он, смело подходя к кровати и надевая на руку куклу-перчатку в виде поросенка. — Что я должен делать?
Глава 7
— Итак, расскажи, — сказал Грей после того, как услышал полный отчет Холли о том, как его дети провели первый день в новой школе, — наша глухомань оказалась такой же неприятной, как ты ожидала?
Он улыбался, но Холли показалось, что она заметила напряженность в его взгляде, словно ее ответ действительно имел для Грея значение.
— Я не ожидала, что здесь будет неприятно, — произнесла она.
— Даже после предупреждения Челси?
Она покачала головой.
— Я не Челси, — упрямо сказала она. — Челси была городской девушкой во всех отношениях: она любила городской образ жизни, делала в городе карьеру, одевалась как горожанка. Мне незачем тебе об этом говорить.
Они сидели за кухонным столом и ужинали. Кукольный спектакль очень порадовал детей, и Грей с удовольствием в нем поучаствовал. Теперь, когда Джанет ушла в свой коттедж, а дети были в постели, Холли и Грей остались одни в большом тихом доме.
Грей принял душ и переоделся в чистую белую рубашку, которая резче подчеркивала его загар. Его волосы были влажными после душа, он побрился, и Холли увидела небольшой шрам на его подбородке, который не замечала прежде. Она убеждала себя, что они просто ужинают вдвоем, поэтому нет никакого смысла в том, что она трепещет всякий раз, когда их взгляды встречаются.
— Разве ты не считаешь себя горожанкой? — спросил ее Грей.
Она покачала головой:
— Говорят, можно забрать девушку из деревни, но невозможно забрать деревню из девушки.
Он улыбнулся:
— Что же это за ферма, на которой ты выросла?
— Молочная.
— Правда? — Его брови взлетели вверх. — На молочной ферме приходится тяжело работать.
Холли рассмеялась:
— А на твоем ранчо легко?
— Проще
— Или бороться с крокодилами.
— Да, или управляться с дикими быками.
Они обменялись улыбками. Холли, стараясь не обращать внимания на свое волнение, быстро спросила:
— Ну и насколько велико ранчо «Залив Джабиру»?
— Почти на миллион акров.
— Ого! — Она с уважением посмотрела на него. — Уверена, некоторые европейские страны по площади меньше, чем твое ранчо.
Грей пожал плечами:
— Наверное.
— Но Джанет сказала, ты один управляешь ранчо почти десять лет.
— Я более или менее справляюсь, но я не обошелся бы без помощи Теда. Он мой менеджер, и занимается бухгалтерией, и следит за документами. Я и без Джанет не справился бы. Она и Тед представляют собой отличную команду помощников.
— Но у тебя здесь нет никого из родственников?
— Нет. — Грей сосредоточенно нанизывал фасоль на вилку. — Как тебе известно, моя мама живет в Сиднее. Она и мой папа развелись, когда я был мальчишкой. Позже здоровье моего отца ухудшилось, поэтому он переехал в Кернс, чтобы быть ближе к докторам. Пока он регулярно наблюдается у врачей, он в порядке. — Грей поднял глаза: — Расскажи мне о твоей ферме. Твои родители до сих пор ею занимаются?
— Конечно, им помогает мой старший брат. Он и его семья живут с моими родителями.
— Твой старший брат? — на этот раз удивился Грей. — Так сколько у тебя братьев?
— Три. И все старшие.
Улыбаясь, он отставил пустую тарелку и откинулся на спинку стула.
— Значит, ты единственная девочка в семье.
— Да. — Холли не сдержала улыбки. — Я знаю, знаю. Я должна быть избалованной принцессой.
— Я не вижу никаких признаков твоей избалованности, — сказал он, оглядывая ее.
К своему удивлению, Холли впервые за долгое время воодушевилась.
— Ты не упомянул, есть ли у тебя братья или сестры, — произнесла она. — Ты единственный ребенок в семье?
— Да. Но я не могу утверждать, что меня баловали.
— Нет, — согласилась она спокойным тоном, помня прохладную встречу Грея с матерью в аэропорту. Аккуратно сложив нож и вилку, она сказала: — На самом деле мои братья мне сводные.
— В самом деле? — Грей был слишком хорошо воспитан, чтобы задавать неподобающие вопросы, но Холли знала — ему любопытно.
— Я не знаю своего настоящего отца. Он уехал, когда я была маленькой, и моя мама осталась одна. Она парикмахер, и, пока мне не исполнилось пять лет, мы жили в городе. Мы жили вдвоем в маленькой квартирке над парикмахерской. И вот однажды один симпатичный парень вошел в ее салон с тремя маленькими сыновьями, которых было необходимо постричь... — Она улыбнулась: — Оказалось, он вдовец и фермер. Он и моя мама поладили, и, когда они поженились, мы стали одной семьей.