Наука Плоского Мира II: Земной шар
Шрифт:
«Приятное местечко», — сказал Декан, когда волшебники уселись на пирсе и стали пристально рассматривать темно-красное море. — «Думаю, морской воздух пойдет мне на пользу. Кто-нибудь хочет еще вина?»
День выдался весьма интересным. Но, — спрашивал Думминг, — видели ли они настоящую науку? Позади него лежала груда книг. ГЕКС был занят.
«Наверняка это была наука», — сказал Чудакулли. — «Правитель поставил перед твоим философом задачу. Как выяснить, что корона целиком состоит из золота. Он погрузился в размышления. Вода вылилась из ванны. Он выпрыгнул, мы дали
«Что наблюдаемое уменьшение веса тела, частично или полностью погруженного в жидкость, равно весу вытесненной им жидкости», — подсказал Думминг.
«Точно. И он понял, что это правило действует не только на тела, но и на короны. Несколько экспериментов, и вуаля — наука», — продолжил Чудакулли. — «Заниматься наукой значит постигать природу вещей. И внимательно наблюдать. И надеяться, что поблизости окажется кто-нибудь с сухим полотенцем».
«Я… не совсем уверен, что наука только этим и ограничивается», — возразил Думминг. — «Я просмотрел кое-какие книги, и похоже, что даже люди, которые сами занимались наукой, плохо представляли себе, что это такое. Посмотрите на того же Архимеда. Блестящая идея — но достаточно ли ее? Можно ли считать наукой простое решение задач? Наука это или то, что ей предшествует?»
«В твоей книге о «Великих открытиях» он считается наученым», — заметил Чудакулли.
«Ученым», — поправил его Думминг. — «Но насчет этого я тоже не уверен. В смысле, такое часто случается. Людям всегда хотелось верить в то, что их дела освящены историей. Вот предположим, что люди научились летать. Тогда они, скорее всего, рассказывали бы о том, как «первый экспериментальный полет, основанный на мускульной силе человека, был совершен Гадраном-Идиотом, который намочив свои брюки в росе, приклеил лебединые перья к своей рубашке и спрыгнул с часовой башни Псевдополиса», хотя на самом деле он был не первым авиатором…»
«…а последним идиотом?» — уточнил Ринсвинд.
«Да, точно. У волшебников все точно так же, Архканцлер. Нельзя просто взять и объявить себя волшебником. Потому что другие волшебники вас признать».
«То есть одного ученого не бывает, а два — вполне?»
«Похоже, что так, Архканцлер».
Чудакулли закурил трубку. — «Ну что же, было немного интересно наблюдать за тем, как философ принимает ванну, но нельзя ли просто попросить ГЕКСа найти нам настоящего ученого, которого другие ученые признали таковым? Тогда нам останется только выяснить, можем ли мы извлечь пользу из его занятий. Мы же не хотим потратить на это весь день, Тупс».
«Да, сэр. ГЕКС, мы…»
Они оказались в подвале. Волшебникам повезло, что подвал был довольно большим, потому что некоторые из них упали во время приземления. Когда они поднялись и нашли свои шляпы, то увидели…
… кое-что знакомое.
«Господин Тупс?» — обратился к нему Чудакулли.
«Я не понимаю…», — пробормотал Думминг. Перед ними была настоящая алхимическая лаборатория. Она даже выглядела и пахла точно так же. Там были большие тяжелые реторты и тигли, горел огонь…
«Мы знаем, кто такие алхимики, господин Тупс».
«Да, эмм, прошу прощения, сэр, кажется произошла какая-то ошибка…». Думминг поднял
В его руке появился небольшой томик.
«Великий ученые, том 2», — прочитал Думминг. — «Эм… если позволите, Архканцлер, я быстренько взгляну…»
«Не думаю, что в этом есть необходимость», — вмешался Декан, взяв рукопись со стола. — «Джентльмены, вы только послушайте: «Дух земли сей есть огонь, в коем Понтано переваривает фекальные массы свои, и кровь младенческая, в коей и омываются, и Лев зеленый нечистый, в коем, по слову Рипли, ключ лежит к соединению растворов и , и бульон, что Медея на двух змей проливает, и Венера, в чьей медитации, как Филалет говорит, следует отвар приготовить из вульгарного и на семи орлах …» и так далее».
Он бросил рукопись на стол.
«Самая настоящая алхимическая чушь», — сказал он. — «И мне не нравится, как она звучит. Что это еще за «фекальные массы»? Кто-нибудь хочет узнать? Вряд ли».
«Эмм… человек, который, по всей видимости, здесь живет, считается величайшим среди ученых…», — пробормотал Думминг, листая брошюру.
«Неужели?», — снисходительно фыркнул Чудакулли. — «ГЕКС, будь добр, перенеси нас к ученому. Нам все равно, где он находится. Не к какому-то дилетанту. Мы хотим видеть того, в ком воплотилась сама суть науки».
Вздохнув, Думминг бросил брошюру.
Волшебники исчезли.
На полу обложкой вверх осталась лежать книга под названием «Великие ученые, том 2. Сэр Исаак Ньютон». Но через долю секунды она исчезла вслед за ними.
В отдалении слышались раскаты грома, над морем нависли черные облака. Волшебники снов оказались на побережье.
«Почему обязательно пляж?» — возмутился Ринсвинд.
«Границы», — сказал Чудакулли. — «Все интересное происходит на границе».
Здесь и правда что-то происходило. На первый взгляд это место выглядело как заброшенная верфь. То тут, то там на песке были разбросаны огромные деревянные конструкции, большей частью обветшавшие. Еще здесь было несколько хижин, и они тоже выглядели безнадежно заброшенными. Повсюду царило запустение.
И угнетающая тишина. Стайка морских птиц, вскрикнув, улетела прочь, оставив после себя лишь звучание волн и шаги волшебников, направившихся в сторону хижин.
В следующий момент новый звук донесся до их слуха. Это были ритмичные щелчки ксс… ксс… ксс, на фоне которых можно было различить поющие голоса; казалось, будто певцы находятся где-то очень далеко и при этом сидят на дне оловянной ванны.
Чудакулли остановился рядом с самой большой хижиной, откуда, по всей видимости, и доносился этот звук.
«Ринсвинд?» — поманил он. — «Думаю, это работа для тебя».
«Да, да, хорошо», — отозвался Ринсвинд и, соблюдая особую осторожность, вошел в хижину.
Внутри было темно, но он смог разглядеть верстаки и разные инструменты, которыми, по-видимому, уже давно никто не пользовался. Похоже, что люди оставили эту хижину в спешке. Здесь даже не было пола; хижину построили прямо на песке.