Наука плоского мира IV: Судный день

Пратчетт Терри Дэвид Джон

По крайней мере до тех пор, пока они там не эволюционировали, увеличив количество видов до нескольких сотен и превратившись в своих собственных врагов. Так, плиозавры, питающиеся рептилиями, напоминают косаток, охотящихся на других китообразных.

Параллельно им в триасовый период на суше развивались и другие виды рептилий, несколько преждевременно получивших название архозавры («властвующие рептилии»), у которых возникло несколько вариантов отличного тазового пояса. Образовались две отдельные ветви, ящеротазовые и птицетазовые, давшие начало очень крупным динозаврам. Первые эволюционировали в гигантских травоядных вроде диплодоков и бронтозавров, которых теперь, к сожалению, называют апатозаврами, хотя имя «громовой ящер» подходило им куда больше. А также в огромных плотоядных аллозавров и тираннозавров.

Однако обе ветви появились минимум через 60 миллионов лет. Первые архозавры

были для тираннозавров такой же ископаемой древностью, как сами тираннозавры для нас с вами.

Птицетазовые в конечном счете породили тех бронированных бестий, с которыми так эффектно дерутся тираннозавры во всяческих фильмах: анкилозавров с шипастым наростом на конце хвоста, словно моргенштерн на цепи у бунтующего виллана из рыцарских фильмов; стегозавров с костяными пластинами и шипами на спине; трехрогих трицератопсов с широким костяным воротником.

Кинематографисты словно нарочно совершают кучу ошибок, на которые может указать любой восьмилетний ребенок, заучивший на память имена своих любимцев. Как ни жаль, но прекрасный бой между тираннозавром и стегозавром из диснеевской «Фантазии», показанный под музыку Стравинского из «Весны священной», никак не мог состояться в реальности: они не были современниками друг друга. Не говоря уже о том, что стегозавр отнюдь не имел шипастого хвоста анкилозавра. Нет, в поздний меловой период, когда жило несколько видов крупных динозавров, наверняка можно было наблюдать впечатляющие сцены, но версии большинства киношников недалеко ушли от «Фантазии».

Впрочем, это неудивительно, Голливуд вообще часто ошибается. Однако и сами ученые иногда справляются не лучше. Сейчас палеонтологи убеждены, что тираннозавры были отнюдь не хищниками, а падальщиками. Мы же воспользуемся предоставленной возможностью и попробуем опротестовать эту идею. Да, возможно, тираннозавры и не являлись кровожадными хищниками… Но даже если это и так, поедание падали – не единственно возможный вариант. Они могли делать то, что нам и в голову не приходит. Просто мы не можем представить, как животное подобных размеров копается малюсенькими передними лапками в разлагающемся трупе, засунув свою здоровенную башку в брюхо какого-нибудь дохлого зауропода вроде диплодока. Что бы там ни говорили нынешние ученые, но, встретив тираннозавра, мы удирали бы во все лопатки.

Короче, поступили бы по заветам Ринсвинда. Ну, на всякий случай, понимаете?

Другие архозавры породили крокодилов, птеродактилей и, возможно, птиц. Хотя последние могли произойти и от дейнонихов, прославившихся благодаря «Парку юрского периода», а именно велоцираптора или ему подобных. Эти хищники, вероятно, отличались умом и сообразительностью, были прекрасными охотниками, как их и изобразили в фильме. По крайней мере, от этих бы мы точно бежали сломя голову.

Некоторые из древних головоломок продолжают ставить биологов в тупик. Были ли среди динозавров теплокровные? И почему, скажите на милость, все были такими громадинами в меловой период? Например, самая большая известная костистая рыба тоже жила именно в меловой период и была размером с современную китовую акулу. А ведь среди динозавров были еще и летуны. Обнаружено большое количество ископаемых птерозавров, таких, как птеранодон с размахом крыльев в 8 ярдов (7 м) – это больше, чем у любой современной птицы. Найдены несколько окаменелостей так называемого кетцалькоатля с вдвое большим размахом крыльев, то есть больше, чем у истребителей времен Второй мировой войны типа «Спитфайра». Мы понятия не имеем, как могли жить подобные твари, хотя сомневаться в их существовании не приходится [62] . Остается разве что поверить в планетарных инженеров с отменным чувством юмора, как в романе Терри Пратчетта «Страта»…

62

При этом некоторые птеродактили были размером с воробья, и таких крылья держали в воздухе без труда; однако птеранодоны не могли взлетать с поверхности моря или забираться на скалы, чтобы спрыгивать и парить подобно дельтаплану! Даже если бы мы построили радиоуправляемую модель кетцалькоатля, то все равно не выяснили бы, чем он питался. Разве что тогда существовал какой-нибудь воздушный планктон…

Здесь мы хотим предостеречь вас от ряда классических ошибок в понимании этих вымерших существ, хотя ошибки эти и довольно соблазнительны. Джи в книге «В поисках глубокого времени» показывает, что все наши красивые догадки об эволюции, вроде бы соответствующие найденным окаменелостям, оказываются совершенно ошибочными.

Одной из таких ошибок является привычное нам представление о том, как именно вышли из воды те рыбы, чьими потомками стали наземные позвоночные. Мы так и представляем себе выпрыгивающую из воды на берег рыбку (ага, и Ринсвинда, убеждающего ее не губить свою молодую жизнь), после чего спешно начинающую отращивать лапки и развивать легкие. Нет. У них уже в воде возникли хорошо развитые ноги и внутренние жабры, как у всякой уважающей себя рыбы, иначе ничего у них бы не получилось.

У нас есть лишь очень смутное представление, что собой представляли их ноги на этом этапе развития, хотя они явно не были предназначены для ходьбы по земле. Однако руки, которыми мы набираем этот текст, определенно произошли от тех самых рыбьих лап… Так же как и наш кашель – это наследие предка, чей пищевод был соединен с дыхательным горлом. Но картинка, которую мы нарисовали себе в уме, ошибочна – «враки детям», от которых никак не избавиться. Впрочем, люди совершенно точно произошли от рыб с ногами. Просто те рыбы не прогуливались на них по пляжу.

Другая глубоко укоренившаяся «врака детям» касается происхождения птиц. Когда в Зольнхофенских известняках нашли прекрасные окаменелости археоптерикса, сохранившиеся настолько, что были видны отпечатки перьев, зубов и когтей на кончиках крыльев, стало ясно: мы отыскали промежуточное звено между рептилией и птицей. Иначе говоря, одно из Великих Недостающих Звеньев.

Подумайте только, нашли Недостающее Звено! Но вот незадача: археоптерикс имел длинный хвост, точь-в-точь как у ящерицы, у него отсутствовал килевой вырост на грудине, к которому бы крепились служащие для полета мышцы. Если бы не перья, его наверняка классифицировали бы как некрупную псевдозухию вроде орнитомимуса (что означает «подражающий птице»). В поздний юрский период жило множество подобных мелких динозавриков. Окаменелости довольно хорошо развитых ныряющих птиц были обнаружены в горных породах мелового периода, датированных 15 миллионами лет позже. Ихтиорнисы были самыми настоящими птицами, правда, уже утратившими способность летать, а их крылья, чрезвычайно напоминающие птичьи, превратились в рудименты.

Так что, выходит, археоптерикс немного опоздал, и в 50-х годах прошлого века зоологи решили, что он, по всей видимости, был всего-навсего примитивным птицеящером, возможно, соседствовавшим с другими, более похожими на птиц существами. Впрочем, в наше время эта идея также выглядит маловероятной. И, что еще печальнее, множество ископаемых останков птицеподобных динозавров (таких, как каудиптериксы и протархеоптериксы) были найдены в Южной Америке и Китае [63] . Несмотря на наличие перьев, летать они не умели. У них не было крыльев, зато имелись лапы с пальцами, которых иногда было всего два. Но зачем же им нужны были перья?

63

Впрочем, некоторые палеонтологи относят их не к оперившимся динозаврам, а к нелетающим птицам. По мнению Джона Рубена, каудиптерикс – это «индюшка» мелового периода.

Ведь перья очень сложно устроены. Это вам не то же самое, что чешуйки ящериц или змей. Найти эволюционную тропу, ведущую от чешуи к перу (ну, или волосам), совсем не просто. Отдельные невнимательные биологи думали, что чешуйки растут, как ногти у мультяшной ведьмы, прямо из кожи, словно чешуйки панголина (это такое курьезное млекопитающее, которое лазает по деревьям, лопает муравьев и выглядит как сосновая шишка).

Однако с перьями все обстоит намного сложнее. Основу пера составляет цилиндр, вы сами можете посмотреть на зачатки перьев, так называемые пеньки, у ощипанных куриц в супермаркете. Чешуйки же на куриных лапах – это самая настоящая чешуя рептилии. Как ни удивительно, но ни одна из современных птиц не имеет ничего, что можно бы принять за переходное звено от чешуи к перьям, хотя их далекие предки, возможно, были сплошь покрыты чешуей. А может быть, их окаменелости просто не дают нам верной картины. Нынешняя, как, вероятно, и древняя чешуя, подобно ногтям, – это пластинки кератина, иногда перекрывающие друг друга, словно черепица на крыше. Перья – это прежде всего цилиндр, растущий из так называемой перьевой сумки, находящейся глубоко в коже. Примерно в миллиметре от внутреннего кончика располагается «воротничок» – кольцо делящихся клеток, за счет которого перо и растет. По мере того, как производимые ими вещества покидают фолликул, клетки переключаются на производство кератина, то есть протеина, из которого состоят не только перья, но и рога, ногти, волосы. Затем стенка цилиндра отвердевает, приобретая замысловатый рисунок.