Наука плоского мира IV: Судный день
Шрифт:
– Ну, если ты так ставишь вопрос…
– О да! Конечно, бывали и относительно спокойные времена, все вроде бы устаканивалось, а потом – БА-БАХ!
– Незачем так волноваться…
– Я здесь был! – заорал Ринсвинд. – Именно так все тут и происходило! А теперь ответьте, пожалуйста: как, по-вашему, какое-нибудь живое существо может тут перевернуть что-нибудь вверх дном? – Он замолчал и судорожно сглотнул. – Не поймите меня неправильно, если выбрать подходящее время, то – да, это место просто создано для каникул… Десять тысяч лет,
Он показал пальцем на крысу, подозрительно глядевшую на волшебников. Земля вновь задрожала.
– Посмотрите-ка на нее, – продолжил Ринсвинд. – Мы с вами знаем, что произойдет дальше. Через миллион лет ее потомки будут говорить: «Ух ты! Какой здоровский мир сотворила Великая Крыса специально для нас». А может, наступит черед медуз или еще каких-нибудь неизвестных пока тварей, болтающихся сейчас в морских волнах. Но будущего тут нет! Нет, не так… Я хочу сказать, будущее-то есть, но оно всегда принадлежит кому-нибудь другому. Знаете, из чего состоит местный мел? Из мертвых животных! Нынешние камни – это мертвые животные! Когда-то здесь жили…
Даже будучи в возбужденном состоянии, Ринсвинд вовремя прикусил язык. Не стоило говорить волшебникам о приматах. Смутное чувство вины овладело им.
– Одни существа, – подобрал наконец он слово. – Жили в известняковых пещерах. Известняк состоит из остатков тех самых древних «кисельных капель». Я сам видел, как он появился: оседал на дно, словно снег шел в воде… И те существа жили прямо внутри костей своих далеких предков! Обалдеть! Этот мир… Он напоминает калейдоскоп. Вы поворачиваете его, ждете мгновенье и любуетесь новым узором. Потом еще раз. И еще… – Он замолчал и вдруг поник. – Дайте мне стакан воды, пожалуйста.
– Это была очень… впечатляющая речь, – сказал Думминг.
– Вполне себе точка зрения, – добавил Чудакулли.
Однако другие волшебники давно потеряли интерес к Ринсвинду, как случалось всегда, когда впечатляющие речи произносились не ими.
– Я вам еще кое-что скажу, – продолжил Ринсвинд уже более спокойным тоном. – Этот мир – настоящая наковальня. И все, что здесь, – находится между молотом и наковальней. Каждая его частица – это потомок тех, кто когда-то спасся, несмотря на все беды, которые мир обрушил на них. Надеюсь, что они никогда на нас не разозлятся…
Главный Философ и Декан бочком приблизились к огромному цилиндру. На его боку черной краской было намалевано: «РИММОНТ».
– Эй, парни! – громко позвал Декан. – А здесь что-то разговаривает…
Изнутри цилиндр напоминал маяк. Там имелась винтовая лестница, а на стенах висели изогнутые шкафчики. Тускло горели огоньки, целые созвездия огоньков. Сомнений не оставалось: строители цилиндра владели магией.
Слово «ТРИВОГА» по-прежнему мигало в воздухе.
– Как бы я хотел, чтобы эта пакость выключилась, – проворчал Главный Философ.
Свет тут же потух. Звуки смолкли.
– Наверное, они использовали демонов, – весело сказал Декан. – Ну-ка… Привет!
– Лифт нестабилен, – произнес приятный женский голос.
– А, магия, –
– А мы разве хотим? – удивился Думминг.
– Все лучше, чем торчать в этом унылом месте, – отрезал Чудакулли. – К тому же это может быть занятно. Бросим, так сказать, последний взгляд на мир, так сказать, а потом… Ну, в общем, вы поняли.
– Нестаб… иль… ность растет, – сказал голос. Судя по тону, лично его это никак не волновало.
– Что-что она сказала? – переспросил Декан. – Звучит как название местности.
– Прелестно, прелестно, – сказал Чудакулли. – А сейчас можем ли мы наконец подняться?
Узор из огоньков изменился. Затем тот же голос, словно бы взвесив все «за» и «против», произнес:
– Аваррийный реджим.
Дверь закрылась, цилиндр дернулся. Почти тут же включилась приятная музыка, которая, разумеется, совершенно не действовала никому на нервы.
Крыса проводила взглядом штуку, ползущую вверх по тросам, свисающим из центра пирамиды.
Земля опять задрожала.
Паутина вокруг планеты медленно рассыпалась.
Лед подобрался вплотную к закрепленным в земле тросам, но нестабильность уже несколько недель упорно делала свое дело, превращая небольшие толчки в разрушительные удары.
Один из тросов неторопливо выскользнул из пирамиды и улетел в небо, при этом дергаясь и жарко разгораясь алым пламенем.
По всему горизонту другие тросы, танцуя и завывая, уносились ввысь…
Все закончилось за день.
Система сложилась по экватору как карточный домик, извиваясь и пылая на фоне сотен и сотен миль снега. «Ожерелье» вокруг планеты развалилось. Часть обломков разлетелась в стороны, часть – упала на поверхность, приземлившись несколькими часами позже.
Экватор еще некоторое время окружало кольцо огня.
А затем холод вернулся.
Как и говорили волшебники, через сотни миллионов лет все это обязательно повторится. Но мир будет уже иным.
В опустевшей комнате факультета Высокоэнергетической Магии ГЕКС направил вездескоп в космос, разыскивая эту странную новую жизнь.
Он обнаружил ядра комет, к которым были приделаны тросы в тысячи миль длиной. Дюжины поездов за миллионы километров от замерзшей планеты убегали в темное межзвездное пространство.
В их окошках мерцали огоньки. Похоже было, что экстеллект с надеждой смотрел из них в будущее.
Во мраке медленно кружился желтый цилиндр. Он был пуст.
Глава 46
Как удрать с планеты
В ГОРЯЧЕЙ РЕЧИ РИНСВИНДА МНОГОЕ – ПРАВДА. Если вы полагаете, что он перегнул палку, и Земля на самом деле – идиллическое место, заметьте, что он пробыл на планете гораздо дольше, чем вы, и повидал многое, с чем вам никогда не доведется повстречаться. Мы с вами наблюдаем за нашей планетой гораздо меньше времени, чем волшебники. Возможно, поэтому мы уверены, что планета – это здорово. Потому что мы здесь выросли. Мы прямо-таки созданы для нее, а она – для нас… в настоящий момент.