Наука завоевывать друзей и оказывать влияние на людей
Шрифт:
Как-то я вел преинтереснейшую переписку с Льюисом Лоуэсом, комендантом тюрьмы Синг-Синг – места заключения самых опасных преступников США. И вот что он написал:
«Практически никто из заключенных не считает себя плохим человеком. По сути, они обыкновенные люди, которые так же, как и мы все, пытаются обелить свои поступки. Да, в общем-то, стрелять нехорошо, но вот этому бандиту непременно нужно было выстрелить тогда. Или вскрыть сейф. Или ограбить банк. Большинство из них упрямо, пусть и нелогично, отстаивает свою позицию праведника. Многие приходят к выводу, что их и в тюрьму-то сажать было не за что».
Уж если головорезы Аль Капоне, Кроули «Два пистолета», Голландец Шульц и прочие гангстеры не считают себя ни
Осознайте простую истину:
В 99 случаев из 100 никто никогда и ни в чем себя не винит.
Критиковать кого-либо бессмысленно, потому что ваше замечание, даже деликатное, будет воспринято как нападение. От атакующего принято защищаться и отстаивать свою позицию, а не вести диалог. Либо вы услышите оправдания, либо ваша критика будет принята как белая перчатка, приглашающая к дуэли. Ведь вы задеваете чужую гордость и чувство человеческого достоинства. И одному Богу известно, в сколь острые «штыки» вас воспримут.
Конечно, здравый смысл и железная логика при этом могут быть на вашей стороне. Но все мы существа эмоциональные и лишь после – рациональные. Критика вызывает чувство обиды, а оно способно затмить любые доводы и помешать выстроить коммуникацию. Сделайте кому-нибудь резкое замечание – и в мгновение ока здравый смысл улетит прочь, как домик девочки Элли из Канзаса, подхваченный ураганом возмущений и обид.
«Ты снова опоздал!» – сообщайте это с недовольным лицом своему сотруднику каждое утро, и поначалу вы будете выслушивать обещания: «Простите, сэр, это в последний раз». Потом – оправдания: «Я же не виноват, что трамвай застрял на путях!» – и однажды услышите шепоток за углом о том, какой вы невыносимый и грубый начальник.
«У вас отвратительный сервис, ваши сотрудники ведут себя по-хамски!» – скажите это своему поставщику услуг, если хотите увидеть, как лицо его покраснеет от гнева. Скорее всего, контракт будет разорван в тот же день, и вы никогда не узнаете, что можно было поменять менеджера и договориться о снижении стоимости.
Чувствуете, что в этих ситуациях нет ни шанса на здоровую коммуникацию? Невозможно ни о чем договориться, остается только биться на эмоциональном поле.
В Уставе немецкой армии прописано, что военнослужащий имеет право подать жалобу на начальство только на следующий день после инцидента. Всякий нарушитель этого порядка будет наказан. Сперва – выспаться и остыть, и лишь потом жаловаться. Отличное правило! На мой взгляд, в гражданском обществе тоже должна быть такая норма: для сварливых супругов, вечно недовольных работодателей, гневливых клиентов и критиканов всех мастей.
Критика может обходиться очень дорого. Как насчет изменения хода истории? Вспомним знаменитую стычку Теодора Рузвельта и Уильяма Говарда Тафта. Заканчивая свой президентский срок в 1908 году, Рузвельт передал кресло в Белом доме своему тогдашнему протеже Тафту – он долго готовил из него преемника. С чувством выполненного долга «Тедди» сложил полномочия и уехал в Африку поохотиться на львов. Вернувшись, он обнаружил, что Тафт не следует оговоренному политическому курсу и подался в консерватизм. Потоку критики от бывшего президента в адрес действующего не было конца. Рузвельт, желая сместить «Большого Билла» Тафта, в 1912 году образовал Прогрессивную
Раскол в Республиканской партии позволил Вудро Вильсону – кандидату от демократов – занять президентское кресло, что впоследствии повлияло на ход Первой мировой войны и повернуло течение истории.
Тафт оправдывался: «Обстоятельства сложились так, что я ничего не смог бы изменить…» Осознавал ли он свою вину? Принимал ли во внимание критику Рузвельта? Признаться, мне совершенно без разницы, кто из двух политиков был прав, а кто виноват – оставим это профессорам университетов. Важно то, что именно критика привела к масштабному расколу в Республиканской партии, именно критика «усадила» Вудро Вильсона в Овальный кабинет (к слову, появившийся в Белом доме при президентстве Тафта). А вот чего критика точно не сделала – это не убедила «Большого Билла» в том, что он был не прав. Но побудила его защищаться и доказывать свою невиновность. Итог вы знаете.
Будь то разгромная критика или мелкое замечание, ничто из этого не является способом указать человеку на его ошибку. Вы ужалите, заденете и обидите, но не донесете свою позицию.
Или вот, например, знаменитый нефтяной скандал Типот Доум времен президентства Уоррена Гардинга, обеспечивший работой всех газетчиков от Восточного до Западного побережья. Позвольте, я напомню.
Некто Элберт Фолл, бывший тогда министром внутренних дел, оказался ответственным за нефтяные месторождения: Типот Доум в Вайоминге и Элк-Хиллз и Буэна-Виста в Калифорнии. Эти запасы нефти принадлежали Военно-морскому флоту США. А теперь попробуйте угадать, проводились ли конкурентные торги на тендер по разработке этих месторождений? Конечно, этого не случилось. Элберт Фолл отдал контракт своему другу Эдварду Доуни за взятку в 100 000 долларов (которую тот с наивностью младенца называл «займом»). Надо ли говорить, что цена в договорах аренды значилась настолько низкой, насколько это возможно. В дальнейшем контрактом заинтересовался сенатор Томас Уэлш, началось долгое, но плодотворное расследование – и в итоге Элберт Фолл угодил в тюрьму.
Типот Доум поставил крест на репутации президента Гардинга, республиканская партия снова чуть не развалилась, а сам скандал получил звание самого громкого в истории американской политики (вплоть до 1970-х, когда случился Уотергейт – прим. ред.).
На Элберта Фолла обрушилось небывалое общественное осуждение. Раскаялся ли он? История дает нам ответ на этот вопрос. Много лет спустя президент Герберт Гувер в одной из своих речей упомянул, что Уоррена Гардинга тогда предал близкий друг, и он так и не смог оправиться от предательства. Имея ввиду, конечно, взяточника Фолла. Услышав эти слова, жена Элберта Фолла вскочила и, в гневе сжимая кулаки, воскликнула: «Мой муж предал Гардинга?! Да как бы не так! Он бы и всем золотом мира не соблазнился, если бы знал, что кого-то предает! Это Элберта все обманули и подставили!»
Все повинны, кроме него. Друзья, враги, те, кто не захотел оказать помощь, те, кто оказал ее неправильно… Как правило, если конкретных виновных не находится, всегда есть то, что в деловых контрактах принято называть force majeure – обстоятельства непреодолимой силы. Вина – будто горячая картошка, которую мальчишки достают из углей и начинают перебрасывать ее один другому. Не я, не мое, быстрее бы избавиться.
Совершивший ошибку стремится обвинить в ней кого угодно или что угодно, только не себя.