Навь и Явь

Инош Алана

– Стольный город Зимград был занят в первую очередь, – сообщил он. – Там сидит этот пёс Вук, их ставленник. Когда мы уезжали, примерно каждый второй город был охвачен пожаром сопротивления, но сейчас, наверно, борющихся уже не осталось: оружию навиев противостоять не может никто. Оно превращает всё живое и дышащее в лёд, и от нанесённых им ран нет спасения. Крепостные стены они могут перемахнуть без лестниц: вместо опоры им служит хмарь.

– Ты в целом подтверждаешь сведения, добытые нашими соглядатаями, – проговорила Лесияра. – На просьбу вашу ответить не так-то просто: ежели браться помогать, то не только

Гудку, а всем, кто ещё держится. Для защиты городов можно было бы поставить камни, пропитанные охранной волшбой, но волшба эта непробиваема только для людей и обитающих в Яви Марушиных псов, а натиск воинов из Нави она долго не сдержит. Это равный нам по силе враг, а теперь, когда вы рассказали об их особом оружии… Боюсь, так просто нам навиев не одолеть.

– Нужно использовать их слабые места, – взяла слово Ружана. – Самое очевидное – это глаза, не выносящие яркого света. Вспышки показали себя успешным средством, так почему бы не продолжить его использовать?

– Вряд ли навии – глупцы, – мрачно возразила Мечислава. – Наверняка они уже сообразили, что их слабое место выявлено, и придумывают что-то для защиты своих глаз.

– А я вот всё думаю о Калиновом мосте, – сказала Лесияра, и все почтительно обратили взгляды на неё. – Берёзка права: необходимо перерубить пуповину, которая питает покров туч. Наш мир слишком ярок для навиев, и им станет трудно сражаться, а мы получим преимущество.

– Государыня, но ежели проход закроется, мы не сможем прогнать навиев восвояси, – заметила Радимира. – Их войско останется в Яви, и нам придётся истреблять его полностью. Ты уверена, что мы выдержим такую долгую и кровавую войну?

– Сразу после закрытия мы Калинов мост вновь открыть не сможем, увы, – задумчиво молвила княгиня. – В древних книгах я когда-то читала о другом, старом проходе, который был замурован много тысяч лет назад, когда Навь и Явь размежевались и пошли каждая своим путём. Должна существовать возможность открыть его по истечении какого-то времени после запечатывания. Через какое именно время, я уже не помню, мне нужно посоветоваться с хранительницами и уточнить это. Но в любом случае мы не сможем закрыть Калинов мост, пока не поймём, в чём ошибка погибших ведуний. Мальчик, – обратилась Лесияра к Боско, – ты помнишь слова заклинания, которым они его пытались закрыть?

– Они отпечатались у меня в памяти, будто вырезанные на каменной плите, – ответил тот.

Отражаясь зловещим эхом от покрытых зелёным растительным узором стен, зазвучал жутковатый навий язык:

Ан лаквану камда ону, Нэв фредео лока йону, Гэфру олийг хьярта й сэлу, Мин бру грёву миа мэлу. Ляхвин арму ёдрум хайм, Фаллам онме ана стайм.

– Увы, никто не знает, что это значит, – с сожалением молвила княгиня, когда холодящее эхо последнего звука стихло. – Навии всегда оберегали свой язык от изучения. В незапамятные времена всё же составлялись какие-то словари, но ни один из них до наших дней не дошёл, а последние списки с них сгорели при пожаре… Теперь нам остаётся

только гадать, где закралась ошибка: либо ведуньи неверно расслышали заклинание, либо неточно записали, либо произнесли его не так. Попробую отдать эти слова Бояне – может, она сообразит, что с этим можно сделать.

Лесияра попросила бумагу и перо, Боско ещё раз произнёс заклинание, а княгиня его записала. Подозвав свою гридинку, она вручила ей листок:

– Отнеси в хранилище и передай Бояне. Это – заклинание на навьем языке.

Дружинница поклонилась и исчезла в проходе, а Лесияра снова обратилась к Боско:

– Ты сможешь показать, где находится Калинов мост, дружок?

– Я могу приснить его тебе во сне, госпожа, – уверенно ответил паренёк. – Проникнуть в твой сон и перенести тебя к Калинову мосту.

– Какой ты молодец, – улыбнулась княгиня. – Такой юный, а уже умеешь обращаться со снами!

– Так что же ты решила насчёт помощи Гудку, государыня? – осмелилась спросить Берёзка.

Лесияра некоторое время молчала, хмуря высокое, мудрое чело, а потом поднялась со своего места, и остальные кошки последовали её примеру.

– Дорогая, это непростое решение, мне нужно всё взвесить, – сказала она, останавливаясь перед девушкой. – Думаю, через пару дней я смогу дать тебе ответ.

– У защитников Гудка может не быть этой пары дней, государыня! – пылко воскликнула Берёзка.

Наверное, сгоряча она повысила голос неподобающим образом, но Лесияра не рассердилась.

– Хорошо, я попытаюсь всё решить к сегодняшнему вечеру, – мягко молвила она.

Подали обед, и кошки сели за один стол с людьми. Берёзка всё-таки имела неосторожность встретиться взглядом со Светоликой, и её сердце вновь утонуло в солнечном волшебстве летнего сада. Но зачем же княжна смотрела с такой нежностью, если уже была обручена?

Княгиня с советницами отбыла в столицу, а Светолика предложила гостям прогулку по поместью. Берёзка наяву увидела сад, из которого в её снах доносился ласковый зов, и уже по-настоящему бродила между вишнёвыми деревьями, ловя лицом прощальную ласку осеннего солнца, острыми лучиками пробивавшегося сквозь кроны. Здесь росла не только обычная вишня, но и птичья – сладкая. Конечно, ягоды давно отошли, но Светолика поднесла гостям чудесное лакомство – черешню в меду. Она велела подать в беседку чай из кипрея, который на свежем воздухе был особенно приятен.

***

Зайдя вечером в хранилище, Лесияра застала Бояну за странным занятием: подложив на пол подушечку, та стояла на голове, а её ноги забавно торчали кверху. Долгополая одежда хранительницы нелепым образом задралась и упала ей на лицо, открывая белые портки и чуни с оплетавшими голени ремешками. Предплечья служили ей дополнительной опорой.

На заваленном книгами и свитками столе Лесияра увидела следы усиленной умственной работы: множество изломанных берёст-черновиков, писало, бумагу для чистовиков, чернильницу с воткнутым в неё пером… В середине этого беспорядка лежал листок с заклинанием, записанным Лесиярой со слов Боско.