Навь. Книга 6
Шрифт:
– Привет! — она улыбнулась своей ослепительной улыбкой.
Тройка внезапно почувствовала дрожь в ногах, волшебное чувство нежного трепета и неги сковало их, заставив забыть о том, зачем они здесь. С восхищением смотрели они на неземную красавицу, готовые упасть перед ней на колени.
– Кто готов служить мне вечно? — лукаво посмотрела на них красавица, ее взгляд томных черных глаз пробрал всю троицу до самых пяток, заставив гулко ухнуть сердце. — Мне нужен самый сильный из вас, а слабаки пусть умрут.
Троица схватилась за ножи и сцепилась в рукопашной схватке. Несколько секунд — и перед
– Не сложнее, чем с собаками, — пожала плечами Всемира, ведунья, чье призвание было внушать неземную любовь и повелевать разумом. Она брезгливо сморщила носик — смерть пахнет не только кровью, но и испражнениями, нечистыми соками бренного тела — отвернулась, и мгновенно скрылась из виду между деревьями.
Вторая группа напоролась на Козьму.
– О, к нам пожаловал сам Ярый! — старший группы отложил РПО в сторону и потянулся за ножом, а автоматчики нажали на спуски.
Через секунду лязг затворов и короткие хлопки подавленных супрессорами выстрелов прекратились, троица с удивлением на лицах миг постояла недвижно, а затем три отрубленных головы покатились на землю отдельно от падающих на подгибающихся ногах тел. За спиной тройки возник дед Козьма, неодобрительно покачал головой, и опять исчез, словно растворившись в призрачном лунном свете.
Третья троица передвигалась особенно осторожно, стараясь выйти кругом к другой стороне скита. Причиной осторожности, а точнее, медлительности была дура пехотного миномета на спине оператора вооружения и сами мины у сопровождающих его стрелков. Подобраться метров на восемьсот, и…
– Здравствуйте, братья! — перед ними возник солидный мужчина в длинном одеянии волхва, окруженный сиянием, внушая веру и обещая прощение грехов, так, по крайней мере, показалось трем боевикам.
Троица упала на колени, сложив перед собой ладони, как перед алтарем, ощущая незримую божественную силу, которой обладал встречный. Средний даже не обратил внимание, что ствол висевшего за спиной миномета больно дал ему по затылку.
– Примите милость божию, и узрейте лик его! Ниц!
Боевики упали ниц, касаясь лбами земли.
– Этот или этот? — пробормотал Божетех, волхв, утешающий божьим словом. — Наверное, этот.
С этими словами он пронзил наконечником своего посоха, ударив в затылки, головы двоих боевиков, а третьего приложил плашмя навершием по темечку, отправляя того в здоровый травматический сон, или рауш-наркоз. Покопавшись в оболоке пленного, обездвижил его, подсадив гвора в стогну Устье — никуда теперь не денется, даже если и очухается. Постояв немного, волхв налился сиянием, и исчез в ослепительной вспышке.
Командир четвертой тройки приказал остановиться, подняв вверх кулак. На пригорке сидел, закрыв глаза, мужчина в белом одеянии. Сделав несколько жестов, командир взял его на прицел, и только собрался нажать на спуск…
Тревзор практиковал Кощную Потвору. Боевиков он почувствовал издали, и теперь решил атаковать из астрала, благо эти трое были видны, как на ладони. Да, видно фиолетовое свечение оболока, это не простые люди. Но — люди. Более яркое свечение энергетических центров — стогн, увеличенный оболок —
Пятая, и последняя тройка вышла на Остромысла. Командир вскинул штурмовую винтовку… винтовку? Он держал в руках змею, которая изогнув шею смотрела ему в глаза, змея зашипела, и бросилась ему в лицо. С криком командир отбросил от себя змею, и выхватив нож, отскочил в сторону.
– Помогите! — заорал второй, обнаружив вместо РПО за плечами удава, обвивавшего его шею.
Командир тройки ударил ножом этого удава, потом нож второго боевика ударил его в шею, увидев змею… Секунд десять, и все было кончено. Изрезавшие друг друга боевики корчились на земле, истекая кровью.
– Жестко ты их, — сказал подошедший Козьма. — Не мог сразу прикончить.
– А зачем? — поднял брови Остромысл и весело хмыкнул. — Так прикольнее.
Козьма неодобрительно посмотрел на него, борясь с желанием дать самому младшему из волхвов подзатыльник, затем вышел в астрал.
– Общий сбор. И охрану свою, из тех, кто уцелел, пошлите к трупам, пусть заберут тела и снаряжение.
… - И кто его будет допрашивать? — Козьма посмотрел на прикрученного к тагану жертвенника боевика, единственного оставшегося в живых пленного.
– Давайте я, а? — предложила Всемира. — Он у меня быстро все выложит от неземной любви.
– Он у тебя раньше в штаны спустит, — сказал Божетех. — Лучше на страхе божием.
– Кого я научил на свою голову? — покачал головой Козьма. — Позорище, а не волхвы. Не стыдно? Ладно, сам его допрошу.
Козьма положил ладонь на макушку до сих пор остающегося без сознания боевика…
… Карл открыл глаза. Он находился в странном кирпичном здании без окон, подсвеченным только пламенем жертвенника, горевшего у алтаря, да черными свечами. На стене за алтарем был нарисован черными, словно из адской тьмы красками знак Его — перевернутая двумя лучами вверх пентаграмма.
– Где я? — вслух сказал Карл и посмотрел на себя.
Он был одет лишь в какие-то непонятные холщовые штаны, босые ступни неприятно холодил каменный пол.
– Я призвал тебя! — раздался громогласный голос, словно бы исходивший отовсюду и пронизывающий насквозь все существо Карла.
Вспыхнул огонь на алтаре, и за ним появилась фигура Его. В жизни Бафомет был еще более страшен, чем по рассказам и книгам — трехметровая фигура с козлиной головой, увенчанной огромными острыми рогами, облаченная в черную мантию с перевернутой вышитой золотом пентаграммой. Там, где материя не закрывала тело, была видна черная курчавая шерсть. Карл не заставил себя ждать, сразу же пав ниц.