Навь. Книга 6
Шрифт:
Он начал осмотр тела Альдуса. Такое впечатление, что здесь поработал какой-то оборотень — оторванная голова жреца была отделена от тела не инструментом, а словно когтистой лапой. Но это могло быть только в двух случаях — либо тут поработал медведь, либо схватка произошла в междумирье, куда Лефевр попасть не мог, вот она, одна из обратных сторон обычной жизни. А еще такое впечатление, что все органы внезапно отказали, как у тех тел, которые он осматривал во дворе или на дороге. Их надо обязательно отвезти к посвященным, чтобы они внимательно исследовали трупы, на которых отсутствовали следы
В кармане запиликал смартфон.
– Да! — бросил Лефевр в трубку.
– Нашли вертолет, на котором улетел подозреваемый.
– Сейчас выезжаю!
– Э-э, — замялся собеседник. — Там нечего осматривать.
– Как это?
– Ну мы попытались сдвинуть его с места, чтобы погрузить на платформу…
– И?
– И он взорвался. Подозреваемый заминировал вертолет.
– Где были ваши долбаные глаза? И почему собаки кинологов не учуяли?
– Там был разлив топлива. Собаки в данном случае бесполезны.
– Все равно выезжаю.
Это становилось все интереснее и интереснее. Итак, у нас есть некто, обладающий навыками диверсионной работы, способный работать с тонкими мирами и без малейшей рефлексии. А также настолько сильный, что смог одолеть Альдуса голыми руками. Но кто это? После разгрома ковенов в Германии и Франции была информация, что к этому причастны как венеды, так и люди Святого Престола, последняя стычка с которыми и заставила Альдуса залечь на дно. Однако поступила информация, что тот же некто неопознанный уничтожил группу Святого Престола недалеко отсюда, но действовал проще и обычными методами. Кто же это? Надо поднять все дорожные камеры и искать совпадения между двумя точками — где-нибудь, да засветится. Ничего, для высокопоставленного служащего DGSI это проблемой не является. А пока нужно побывать на всех местах преступлений и найти хоть какие-то зацепки. Архив Альдуса не должен уйти из страны и попасть в чужие руки. Слишком много мерзавец собрал информации. Критически важной информации.
Я стоял на углу Рю де Плесси, чувствуя себя не очень уютно. Нет, не от обилия камер и ажанов, совсем наоборот — это граница между девятнадцатым и двадцатым округом, который иначе как «Вавилонвиль» и не называли. Скопище негров, арабов и прочей иноземной чуждой белой когда-то Франции публики, рассадник наркомании, заразы и прочего — далее по списку, довольно длинному и неприятному. Нет, за себя я не опасался, отбиться от толпы гопников с моими талантами не привыкать. А вот выдать этим себя — да.
И тут около меня остановился черный «Рено», видавший виды, но все равно еще довольно приличный.
– Йо, снежок, подь сюды! — черномазая до предела безобразная рожа обратилась ко мне на английском, прямо как в Бронксе.
– Ты мне чтоль? Не ошибся часом?
– Ты же Ник Николс? Тебе тетя Мадлен привет передает!
Все понятно. Хоть привет от «тети Мадлен» меня и не особо успокоил. Я, не выпуская из рук чемодан, аккуратно сел на заднее сиденье.
– Как там моя тетушка поживает?
– Не хворает, и вам того же желает. Все норм?
– Ну да, — один из наших с Мадлен паролей негру известен быть не мог, их мы лично когда-то с ней обговаривали. Ну раз не хворает, значит связному можно доверять.
Негр врубил какой-то забойный рэп, отчего у меня уши свернулись в трубочку, и тронул машину. А вот дальнейшее мне не понравилось — он как раз поехал в сторону «Вавилонвиля».
– Не ссы, снежок, — усмехнулся он мне, бросив взгляд в зеркало заднего обзора. — Никто тебя здесь не тронет. Я, кстати, Франсуа.
– Очень приятно.
– Если кто-то пристебется, скажи, что ты от Рыжего, Ру, то есть от меня. Мою банду здесь все знают. Но думаю лучше тебе из хаты не выходить, во избежание.
– Я тоже так думаю, — теперь хмыкнул уже я, не представляя, за что можно здоровенного черного лысого негра назвать Рыжим.
Франсуа вел свою колымагу по улицам постапокалиптического Парижа. Как после атомной войны, чесслово. Улицы засраны так, что представить себе трудно. Какие-то оборванные личности, вон даже два негра развели костер в бочке — то ли погреться, то ли что-то пожарить, хрен его знает. Черномазая ребятня стучит мячом по облупленной стенке дома, на углу стоит шалава, предлагая свои увядшие прелести…
– Что-то не вижу арабов…
– А им здесь делать нечего, — опять глянул на меня в зеркало Франсуа. — У них свои кварталы, у нас — свои. И друг друга мы не любим.
– Понятно, — сказал я.
Наконец мы доехали до старого облупленного дома, около которого тусовалось с десяток негров, тоже с откровенно бандитскими рожами.
– Ну что, выгружайся, приехали.
Я покинул машину, кожей ощущая на себе испытующие взгляды. Мой связной вылез из тачки, и тут негров словно подменили, они мгновенно подобрались. Тут хоть статью пиши в ВАКовский журнал — самоорганизация сплоченного коллектива (банды) из отбросов.
Я пошел за Франсуа, вальяжно шагающим по грязной мостовой. Тут уже было не до меня, они подскочили к нему с подобострастным видом и что-то затараторили на французском. Наконец, вдоволь натрещавшись, Франсуа показал им пальцем на меня, и что-то сказал. Негры закивали, и взгляд с враждебного сменили на настороженный.
– Пошли! — Франсуа махнул мне рукой.
Мы вошли в подобострастно распахнутую одним из негров дверь. Ну а что, внутри было не в пример чисто, даже старый паркет выглядел более-менее прилично. Я стал подниматься за связным по крутой широкой лестнице.
– Проходи сюда! — когда мы уже поднялись на третий этаж и вошли в холл, он постучал в большую двустворчатую дверь, отделяющее правое крыло.
Охранник с «АТ» на плече распахнул перед ним дверь, и мы попали внутрь святая святых этой необычной банды.
– Морис, ко мне никого не пускать, понял? — Франсуа взялся за ручку ближней двери.
– Да, мбвана! — чуть ли не вытянулся по стойке «смирно» негр.
Да уж, на обиталище гангстера это не тянуло, скорее, на кабинет управляющего какой-то крупной корпорации. Правда, немного старомодной, кожаные кресла и деревянная мебель напоминали прошлый век. Но все было оригинальное и добротное. И как часть экзотики — на каминной полке стоял здоровый фаллообразный божок с искаженными чертами лица, а за спинкой кресла Франсуа висел большой африканский щит и скрещенные копья.