Навь
Шрифт:
— Тоже мне, командир нашелся! — Лизка развернулась, и только собиралась уйти…
Я схватил ее за руку и рывком развернул к себе.
— Да. Командир. Жить. Захочешь. Будешь. Подчиняться. Поняла? — я зло отчеканил ей в лицо.
Лизка молчала, лишь слезы злости и обиды катились по щекам, оставляя на не совсем чистой мордашке светлые мокрые дорожки. Я явно перегнул палку.
— Поняла? — уже мягче повторил я, и внезапно обнял ее.
— Поняла, — прошептала она, всхлипывая, переходя на рыдания.
— Ну успокойся, маленькая, — я стал вытирать ее щеки ладонью. — Все хорошо. И хватит плакать, ты мне всю рубашку промочила. Пойдем, ладно?
— Угу, — она оторвалась от меня, всхлипывая и вытирая слезы. —
И мы пошли дальше.
Ночь в лесу романтике не способствует, особенно если нельзя разводить костер, опасаясь демаскировки. До ночевки мы отмахали километров десять. Куда идти — я знал только приблизительно, мы были в незнакомом пригороде, до ближайшей трассы, насколько я смутно помнил по фотографиям, когда изучал местоположение завода и маршрут, было еще столько же. Главное — добраться до дороги, а там… Надеюсь, графу с князем хватит ума не поднимать шума и напрягать ментов или как там сократить полицию — поцы, что ли? Главное, чтобы все было по-тихому. А выбираться мы будем не в город, как будут думать все, а из него, дальше в губернию. И к деду, точнее, не к деду как таковому, а в место, которое знали люди, которых можно пересчитать по пальцам одной руки. Короче, которые из которых.
Дорожка была еще та. Мы вышли к другой трассе, выглядя, как оборванцы после ночевки в лесу — мятые, грязные, с гривами всклокоченных волос. Глянув друг на друга, мы расхохотались, и попытались изысканным кутюром «пятерня» привести шевелюры в относительный порядок, что при отсутствии воды… Нет, воду-то мы нашли, пройдя дальше по обочине, но пить из этого лесного ручейка… Пришлось рискнуть. Дальше мы принялись искать жертву, которая бесплатно и за спасибо нас довезет. Трасса была не столь оживленная, но в конце концов попался какой-то сельского вида дед, который на «Мерсе» вез кур в клетках на продажу. Знали бы баденцы, что в Российской Империи возят на их тачках — на говно бы изошли, и занесли бы дедка во враги Рейха.
Так мы довольно далеко отъехали от места нашего невольного приключения, потом еще раз поменяли колеса и в конце концов добрались до того самого поселка, где была КаКашка Козьмы.
Дед Козьма уже встречал нас на въезде в поселок, сидя в своем лесснеровском монстре. Ну и хорошо, а то я все время думал, куда мне заныкать свою попутчицу — не потащу же я ее на малину деда?
— Ну здравствуйте, путешественнички, — ехидно поприветствовал он нас.
— Здравствуйте, дедушка, — подпустив яду в голосе ответил ему я.
— Свят-свят, избави меня боги от таких внучков. Садитесь. Вода и закуски там. Да не крошите особо, а то этой басурманской едой весь салон пропахнет!
— Умгу, — я присосался к минералке и вскрыл пакет чипсов. Ух, как все стало вкусно после вынужденной голодовки!
— Рассказывай, что случилось, — дед, не отрываясь от дороги, бросил через плечо.
Я кратко изложил историю наших злоключений.
— Ясно, — бросил дед. И все. Дальше мы ехали в молчании.
Через час такой дороги дед зарулил на стоянку у заправки и два раза мигнул фарами. Ну вот похоже и приехали — к машине деда подошли граф Драбицын и князь Воронцов, в сопровождении автоматчиков из охраны.
Я не торопясь вылез из машины, а вот Лизка наоборот пулей вылетела из салона и подбежала к отцу, уткнулась в него и заплакала, теперь видимо от радости.
— Ну ты как? — Старший подошел ко мне.
— Нормально, — пожал плечами я. — Как видишь.
Я обернулся и поискал взглядом деда. Тот приветственно поднял руку в окошке машины.
— Спасибо вам, Козьма. Если бы не ваши уроки… — я крепко пожал ему руку.
— Пожалуйста, Навь. Да ты и сам многое можешь, ты в этом убедился.
— Еще раз спасибо, — я поклонился.
— Иди уже, — насмешливо сказал дед, и стронул машину с места. Видимо, его сцены семейного воссоединения
— Александр!
Я обернулся. Ко мне подходил князь Воронцов.
— Спасибо тебе! — он сжал мою руку.
— Да чего там, — смущенно отвел глаза в сторону я.
— На Воронцовых долг крови перед тобой, знай это!
Я лишь смущенно и дебильно улыбнулся. Что говорят в таких случаях, я не знаю.
— Князь? — папА пожал ему руку. — С вашего позволения, мы удалимся.
— Граф, премного благодарен.
Окончив обмен экивоками и удостоившись радостного махания Лизки, мы пошли к нашей кавалькаде.
— Как ты думаешь, она или ты? — спросил по дороге к машине граф.
— Черт его знает, — ответил я неопределенно. — В конце концов, для выяснения этого и существует ваша служба, не так ли, Ваше Сиятельство?
И я заговорщически подмигнул Старшему.
Уснуть я не мог довольно долго — слишком уж насыщенными были последние сутки с хвостиком. Не нравилась мне попытка похищения, ох не нравилась. И вариантов было несколько — цель какая? Я, Елизавета, или оба сразу? Если подумать — то скорее все-таки я, судя по намекам Старшего. Но тогда меня пытались просто убить, выжечь мозги астральным ударом. Теперь пытались взять живым — это жу-жу-жу неспроста. Кто был в курсе поездки вообще? Да много народу. Кто был в курсе, что визит состоится именно сегодня? А вот тут уже народу поменьше, и все из окружения Старшего и князя. То, что дом под наблюдением — вряд ли, с нашими мерами охраны Князевки сюда проникнуть и установить слежку это уже из области фантастики, если только не вербанули кого-то из местных жителей или покушение было в их интересах, тут совсем ничего исключать было нельзя. Откинем версию инсайда, сосредоточимся на других возможностях. Перехватили нас на обратном пути, практически одной трети дороги до дома. И естественно, знали по какой трассе мы поедем — а тут других в общем-то и нет, это вам не явочная квартира с несколькими маршрутами отхода. Если нас решили брать разморенными и расслабленно превдкушающими домашний отдых, значит…
Варианта два. Причем первый, с установкой спутникового маячка маловероятен, здесь лохов нет. Засекут сразу либо сами, либо охрана завода — уж тут как раз относятся к этому очень серьезно, и чужую электронику спецназначения отследят еще на подступах к заводу. Отпадает, но не исключается. И второй вариант, самый поганый — внутри завода крот. Только этим можно было объяснить организацию засады, зная точное время нашего убытия. Причем это не Воронцов — он за любимую дочь всем пасть порвет, а вот за его окружение я бы на месте Старшего взялся. Да и вообще, насколько нужно быть отмороженными, чтобы пытаться убить сына начальника СБ? Смертники, да и только. А вот похищение объяснить было легко — двое детишек таких высокопоставленных и значительных особ могут быть предметом хорошего торга, причем даже и не криминального. Хотя, зная железный характер предков, хрен бы у них что вышло. Максимум два детских трупа и два потерявших голову от ярости отца с большими возможностями. Точно, самоубийцы — месть будет жестокая и страшная. Это только кажется, что земной шарик такой большой и необъятный, на самом деле в таких случаях он съеживается до размеров бейсбольного мяча.
Назавтра папА решил лично тряхнуть стариной и поработать дознавателем — лично снял с меня показания. Ну тут я его понимал — если бы кто-то из его подчиненных вел допрос, то и он и я беспокоились за то, чтобы в запале случайно не сболтнуть лишнего. А тут я чувствовал себя более раскованно, зная, что половина будет отфильтрована бдительным оком папА, и на стол следователя по этому делу ляжет сильно отредактированная копия.
— Ну хоть что-то на месте нашли?
— Нашли, — сморщился Старший. — Вашу сожженную машину и четыре тела внутри. Василия и той троицы.