Наваждение генерала драконов

Лунёва Мария

— Да видимо тебе хорошо, а мне нет. Уйди. Просто уйди и все.

Что-то рыкнув себе под нос, он вскочил на ноги и прошагал к двери, взялся за ручку, но обернулся.

— И не думай, что оставлю, Айла. Не дождешься! Я за лекарем. Ты бледная и явно нуждаешься в помощи.

— Не стоит... — попыталась возразить, но нарвалась на такой яростный взгляд, что умолкла.

— Я не спрашиваю, ставлю перед фактом.

Он вышел, дверь за ним захлопнулась.

Разжав кулаки, я запустила ладони в волосы.

Если Хэйл — это мой Оуэн, то дядя Сэтт...

Меня пробрала дрожь. Я не могла сопоставить своего личного монстра с этим добрым мужчиной. Да у него были недостатки, но чтобы детоубийца...

Нет... Мой разум отказывался воспринимать такую правду. Он ведь так был мне рад.

Да. Слишком рад. Как имя услышал, как меня рассмотрел.

Узнал? Не мог не узнать! Слишком много обо мне расспрашивал. Слишком... Он все это время знал, кто я, и виду не подавал. Но ведь понимал — правда всплывет. И ждал, сознательно толкая меня в руки сыну.

В голове окончательно все смешалось.

Соскочив с кровати, подбежала к двери и открыла... Успела сделать всего шаг и остановилась. По коридору шли счастливые родители, Ульви и Маника. Она смущалась и отворачивалась, но при этом цеплялась за руку брата. Папа что-то тихо сказал и послышался негромкий смех.

Наверное, в иной ситуации я бы побежала к ним и присоединилась к их счастью... Но сейчас... Ощутила лишь горечь и злость. Прикрыв глаза, развернулась и пошла в другую сторону коридора к лестнице. Они и не заметили.

Казалось, меня предали все разом.

Ноги несли вперед, а сердце сжималось от ужаса. Сама не поняла, как оказалась у кабинета орина Сэтта. Несколько раз шумно выдохнула и вошла без стука. Он был здесь, сидел за столом. Услышав, как скрипнула дверь, поднял голову и улыбнулся. Так тепло и с такой нежностью, что у меня слезы навернулись на глаза.

— Айла! Что случилось, доченька?

Эта фраза эхом зазвенела в голове. Пройдя вдоль стеллажей, заглянула за шкаф и вытащила карту. Отнесла ее на стол и развернула перед мужчиной.

Он взглянул сначала на нее, потом на меня и разом словно постарел.

— Да, — мужчина медленно кивнул, его челюсть странно затряслась. — Слишком много времени в ту ночь мне потребовалось, чтобы осознать, что я сотворил. Когда в моих руках застонал Оуэн... Когда я понял, что он жив, вдруг передо мной встало твое личико. В крови, в саже, с воспаленными глазами. Я так старался успеть исправить то, что сотворил, но, когда вернулся. Тебя уже не было. Я нашел лишь догорающий дом.

Странно, я ведь уже поняла, что это он. Была готова к этому... Готова!

Но, то что я услышала... Его взгляд, полный боли, страха, раскаянья и... слез. Я видела, как они наворачиваются на его глаза.

Искрение, неподдельные.

Спазм сжал горло. Я столько лет ненавидела его... Монстра!

А сейчас передо мной сидел дядя Сэтт. Умный, добрый мужчина. Он улыбался мне каждое утро, вставал на мою сторону в любом споре и баловал.

Как? Как теперь разглядеть в нем того монстра?

Мое сердце заколотилось как бешеное. Я не могла... Не могла выдавить из себя ни слова.

Как? Как его ненавидеть?

По щеке мужчины скатилась слеза.

Это добило меня окончательно. Закрыв лицо руками, я разрыдалась как ребенок. Всхлипывая, пыталась унять мечущуюся душу.

— Айла, пожалуйста, не надо, — его голос дрожал. — Не плачь. Я умоляю, прокляни меня, дурака. Накричи, но не плачь только, доченька.

Меня трясло, а хуже я даже не понимала, как мне реагировать на его слова.

Искал. Вернулся.

— Вы меня бросили там, — выдавила я из себя всхлипывая. — Сказали, что я недостойна вашего сына. Сорвали с моей руки браслет. Вы... Как вам жилось все это время, дядя Сэтт?

— Плохо, — он вытер ладонью мокрую щеку.

— О, я вижу как плохо. Растили мне замену? Надию! Достойную драконессу. Так что же пошло не так? Не оценил Оуэн невесту другую?

Я так хотела, чтобы эти слова сейчас звучали жестко, а не так жалко... Так горько.

— Айла, я совершил ошибку. Непростительную, ужасную... — он запнулся и растер лицо, судорожно вздохнул и покачал головой.

— Вы оставили меня умирать, — рыдания мешали мне говорить. — Вы хоть представляете, как это страшно — лежать и ощущать жар огня, который лижет твою кожу. Как это ужасно осознавать, что помощи не будет. Что тебя бросили как мусор на крыльце. Я была ребенком. Как вы могли? Как вы смогли так поступить со мной?

— Айла, я... — он не смог договорить, его, как и меня, душили слезы.

— Вы являлись мне в кошмарах год за годом. Сначала каждую ночь, потом реже, но я до сих пор слышу ваши шаги за своей спиной во снах. Вижу огонь, и раз за разом вы срываете с моего запястья его браслет. Оставляете умирать, одну на пороге собственного дома. А вы называете это ошибкой... Вы... Я даже ненавидеть вас теперь не могу. За что, дядя Сэтт? За что вы так со мной?

— Я осознал... Я вернулся, Айла...
– его лицо исказила гримаса боли.

В покрасневших глазах блестели слезы.

А я лишь покачала головой.

— Как вы спали все это время?

— Не спал я! — Он ударил руками по столешнице. — Сидел здесь над этой картой. Искал... Все время искал.

— Потому что сын драконессу не пожелал? — мое горе рвалось наружу.

— Потому что я убийца! — Его подбородок задрожал. — Я бросил маленькую рыжеволосую девочку на верную смерть. И я вынужден был лгать сыну, чтобы он хотя бы жил. Я и его погубил. Не спал я... Разве с таким грузом в душе уснешь?!