Наваждение, или Мой чужой мужчина
Шрифт:
— Конечно, — я киваю и скрываюсь за дверью комнаты, в которой мы разговаривали, хотя, если честно, не хочу скрываться.
Стараюсь думать о своем, попытаться что-то вспомнить и не подслушивать, но вскоре слова на повышенных тонах долетают и до меня.
— Ты все не так поняла, — видимо, девушка не ошиблась и пришел таки ее бывший.
Я не хочу слушать разговор между двумя близкими людьми, но они не оставляют мне выбора, говоря довольно громко.
— Я послала тебе фото, Дима. Фото того, как ты залез ей под юбку! Будешь убеждать
Сейчас перед глазами отчетливо всплывает ее нежная фигурка, то, как она пытается доказать свое, как старается отстоять себя и не позволить предавшему ее мужчине поработить свой разум. Такое достойно уважения, и я даже утвердительно киваю, чувствуя себя тем, кто руководит парадом.
— Да, — спокойно говорит мужчина и единственное, что я слышу в его голосе — дикую самоуверенность.
На мгновение мне даже становится интересно — кто же там такой уверенный в себе, что даже оправдывается так криво.
— Уходи, Дима. После праздников я подам на развод.
— Да кому ты нужна? — после паузы выдает мужчина. — Ты себя в зеркало видела? Кожа да кости! Даже подержаться не за что. Сисек нормальных нет. Я мужик, Женя, я хочу живого мяса, разнообразия, а ты…
Я в шоке от того, что он бросается обвинениями. Даже не смотря на то, что я ничего не помню, понимаю: настоящий мужчина так себя вести не должен. Если изменил — имей смелость признаться, собрать вещи и уйти, но бросаться извинениями?
— Замолчи! — сказано так тихо, что едва различимо, но я все же слышу ее просьбу.
— Ты же даже трахаешься в одной позе… вот кому ты такая нужна? — заканчивает свою тираду альфа-самец, чем невероятно меня раздражает.
— Мне, — я не сразу понимаю, что уже вышел из комнаты и даже подошел к Жене…
Женя. Такое необычное и совершенно мужское имя, но сейчас оно ассоциируется с ней. С ее тоненькой фигурой, длинными светлыми волосами, пахнущими яблочным шампунем, и невинным искренним взглядом, который пробирает до костей и заставляет делать то, что я уверен, в другом случае бы даже не подумал сделать.
— Нихрена ж себе! — перевожу взгляд на источник звука и встречаюсь взглядом с “альфа-самцом”. Альфы там и близко нет, а самцом и не пахнет. Обычный такой мужичок, худощавый, с узкими плечами и тоненькими ручками, которые так и хочется переломать, потому что именно ими он держит Женю за плечи.
— Руки убрал! — указываю на его грабли и жду, когда он их уберет.
Дима, кажется, подчиняется и таки отпускает Женю, которую я тут же притягиваю к себе.
— Не надо, — шепчет она одними губами.
— Все в порядке, малыш, — подмигиваю ей и перевожу взгляд на ее мужа, который все еще молча ждет объяснений.
— То есть подожди, — наконец, говорит он. — Ты хахаля себе нашла, что ли? То есть пока я работал…
— Видела я, как ты работал, — бурчит Женя и зло смотрит на мужчину.
— Это
Я хочу сказать, чтобы он закрыл рот и свалил, потому что я не позволю оскорблять свою женщину, но молчу. Во-первых, Женя не моя женщина. А во-вторых, я понимаю, что и так подлил масла в огонь. В голове начинают роиться мысли о том, что у него, возможно, ничего и не было с той женщиной. Ну с кем не бывает, перебрал на корпоративе, поддался соблазну, а в последний момент очухался.
Маловероятно, конечно, особенно учитывая, что он ждал самого утра, чтобы заявиться домой и поговорить с женой. Или же он давал ей время остыть? Чувствую себя лишним. Мужиком, которому тут явно не рады.
— После того, что я видела, — стойко говорит девушка и даже делает шаг вперед, — у тебя нет совершенно никаких прав упрекать меня.
— Я один раз ошибся, а ты… шлюха, — выкрикивает он, от чего Женя сжимается и даже отходит назад.
Я воспринимаю это как разрешение: толкаю недомужика за дверь и говорю:
— Документы о разводе получишь почтой, придурок.
Я хочу ему врезать. Сломать челюсть, или хотя бы нос. Что-то, чтобы ему было по-настоящему больно хотя бы физически, но сдерживаюсь и тупо захлопываю дверь на замок. Я не уверен, что в моем состоянии стоит лезть в драку, иначе бы уже раскрошил ему морду. Инстинкты берут верх настолько, что я с трудом сдерживаю себя, но когда смотрю на сжавшуюся в один тугой комок нервов девушку, расслабляюсь.
— Эй, — говорю я. — Прости, что не врезал ему. Не уверен, что можно.
— Спасибо тебе, — шепчет одними губами. — Я бы… я бы не справилась, — она такая искренняя, настоящая и хрупкая, как фарфор.
Хочется притянуть ее к себе и уверить, что все будет в порядке. То ли на меня так действует потеря памяти, то ли я по жизни супермен, спасающий женщин, но меня жутко тянет помочь ей и сказать, что она не такая.
Мы непринужденно переходим на ты, но я один фиг не знаю, что сказать. Видимо, я и раньше был не мастером слова, а уж после потери памяти и подавно. Девушка слишком чувствительная ко всему, и я боюсь задеть ее словами, которые так и вертятся на языке. Но и оставить ее расстроенной я не могу.
— Женя, ты очень красивая девушка, — привлекаю ее внимание к себе. Она поворачивает голову и теперь открыто смотрит мне в лицо глазами, полными застывших слез.
Твою ж мать!
Ее искренность и открытость пробуждают во мне совершенно неожиданные чувства. Я хочу ее. Чувствую, как желание пробуждается внутри, а член настойчиво дергается под халатом. Отвлекаюсь, переводя взгляд ниже и утыкаюсь взглядом в ее крепкую тройку. Успокоился, мать его!
— Классная ты баба, Женя, — выдаю, наверное, не слишком вежливо, после чего делаю пару шагов вперед и обхожу девушку. — Прости, голова раскалывается, схожу умоюсь.