Наваждение Монгола
Шрифт:
Отпустить чтобы похитить опять?!
Ты определенно сошел сума палач.
Все мысли только о моей голубоглазой девочке, которую хочу так, как никого и никогда.
Она кричала, что готова стать моей, просила сделать ее женщиной, а я оттолкнул, отпустил.
Ей же во благо.
Так думал. Так хотел думать. Но…
Меня потряхивает, бросаю беглый взгляд на часы, барабаню пальцами по рулю, и тачка отвечает рычанием, когда нажимаю на педаль газа.
К черту мысли.
Я не благородный герой из ее грез. Будет нужно выбью дверь и возьму
Не доехал я до ее дома. Сразу же выхватил ее фигурку. Идет по тротуару, вся взвинченная, на эмоциях.
А чуть поодаль знакомая бэха едет на минималке.
Присматриваюсь к Ярославе. Вид у нее такой потерянный. Сгорбилась вся. Торможу резко, преграждаю ей путь. Пугаю наверное. Глаза вскидывает, меня видит и бледнеет.
А я за ней резко. Схватить, обнять. Все рефлексы, а потом разговор. Тот которого мы долго ждали и ее тихое:
– Я люблю тебя, Гун…
И впервые за очень долгое время внутри дрогнуло. Кусочек меня бал покрыт прахом и пеплом. Эту часть себя я рисовал однажды, когда в последний раз прикоснулся к графиту, изливая все что от меня осталось на холст.
– Я хочу быть твоей…
Еще одна фраза пробивающая брешь. А я не удерживаюсь, заглядываю в эти голубые глаза полные слез. Засматриваюсь просто, у нее реснички дрожат, вся словно хрусталь. Тронешь и сломаешь. На первый взгляд. Но там внутри стержень.
Прикусывает пухлую нижнюю губу, дрожит от страха и вызывает в груди щемящую нежность. Ярослава открыла сердце и каким-то диким умением, заставила мое биться в ответ.
А затем… Затем меня клинит. Когда читаю проклятое послание шакла.
– Тварь, - вырывается плевком.
Значит он знает, что выйдет. Продажная тварь…
– Вернись ко мне…
Ее просьба и я не выдерживаю, притягиваю к себе и набрасываюсь на ее губы, всасываю в себя, ласкаю. Со стоном выпускаю, а она вдруг выдает еще одну оглушительную правду:
– Я знаю, что ты помог Матвею…
Хватаю ее резко, сжимаю тонкие плечи и говорю со всем пылом то, что сам от себя не ожидаю:
– Ты единственная, Алаайа. Нет никого кроме тебя.
Не слова. В них суть всего. Всего, чем стала для меня Ярослава. И я умру, но не допущу, чтобы Айдаров добрался для самого ценного, что есть у меня.
Отталкиваю ее легонько. Времени нет. Нужно добить вопрос с шакалом.
– Возвращайся в дом.
Кивает и уходит. А я иду к машине. Там остался мобильник. Нужно срочно связаться со Ставром. Кажется, у шакала остались еще козыри в рукавах. Значит надеется в скором времени освободиться.
Нужно пресечь.
Обдумываю мысль и напрягаюсь, интуиция срабатывает моментально, бэха с охранниками взлетает на воздух, разворачиваюсь, готовый к удару, но нападают на меня не люди.
В меня пуляют из базуки сетью из цепей. Прямо как на зверя. Знали, что не подойти. Пока пытаюсь вывернуться и достать нож из-за голенища. Еще один выстрел. Меня оглушает.
Палач впервые пошел на эмоциях, а шакал не прощает ошибок…
Как же я мог забыть…
Глава 35
Ярослава
Глаза
Тело действует на инстинктах, подрываюсь с места и опять падаю обратно.
– Без резкий движений.
Голос. Как из кошмара. Проклятье. Обращаю свой взгляд к креслу. Айдаров сидит в расслабленной позе, я бы сказала, восседает на троне, так как ярко-алое кресло, обитое бархатом, сильно напоминает царское ложе. Позолоченные ручки вообще имитируют раззявленную львиную пасть.
– Как спалось, моя невеста?
Задает вопрос отстраненно. Будто не он похитил меня. Во все глаза рассматриваю своего бывшего жениха.
Мурат выглядит как всегда на миллион. Одет в костюм, манжеты сорочки прихвачены бриллиантовыми запонками, на руке часы.
– Нравлюсь?! Я тебе признаюсь, красавица моя, для человека, который провел некоторое время в местах не столь отдаленных, вдохнуть запах свободы так приятно. Ты ведь была в плену, должна знать, каково это… лишиться свободы.
Мурат смотрит на меня, не моргает даже, и его темные глаза прожигают насквозь. Озираюсь по сторонам затравленно, ищу выход. Смотрю вверх, здесь настолько высокие потолки, охват в два этажа и лестница вдали, ведущая в глубину особняка, что не спрятаться.
– Как тебе мой дом? Ты здесь должна была стать хозяйкой, а наша спальня осталась нетронутой. Нехорошо. Со дня свадьбы ничего не изменилось там. Разве что твое положение уже не то, моя прекрасная Ярослава.
– Ты меня похитил…
Голос чужой, царапает горло. Ищу оружие, все, что может мне помочь, но не нахожу. Вдали стоят статуи тигров с оскаленными пастями. Золотые истуканы пугают.
– Расскажи мне, как тебе было в плену? Через что пришлось пройти моей верной невесте, как отчаянно ты боролась, и сопротивлялась ли вообще?!
На последнем слове видимое хладнокровие покидает Мурата, и он вопит во весь голос:
– Расскажи мне, Ярослава!
У меня язык прилипает к нёбу. Вспоминаю инструктаж Ставра о том, что именно должна отвечать на подобные вопросы, но не получается. Горло сводит спазмом. Я понимаю, что до этой секунды не знала, что такое настоящий страх.
Со своим похитителем я была дерзкой непутевой девчонкой, острой на язык, бесячей. Все потому, что Гун позволял мне проявить себя, интуитивно я понимала, что этот мужчина не будет со мной жестоким, а сейчас…
Сейчас я каждой порой кожи, каждым вздыбленным волоском ощущаю угрозу.
– Молчишь?!
Ухмыляется. Ему нравится мой страх. Он кайфует от состояния паники, в которое меня вгоняет.
А я глаз отвести не могу от смуглого лица с седой бородкой. Мурат похож на вепря. В этом упитанном теле все еще есть физическая сила и он может сделать мне очень больно.