Наваждение. Обмануть дракона
Шрифт:
Брызги игристого разлетелись по комнате. Гулль упал без чувств, и к нему тут же метнулась еще какая-то зверушка. Аврора осела на пол, недоуменно моргая. Шар в ее руках встрепенулся, по его поверхности мелкой сеткой расползлись серебристые молнии. Черная дыра стала нестабильной без магической подпитки своей создательницы и, ослепив нас яркой вспышкой, исчезла, напоследок засосав в свое алчное нутро Аврору, возможно, отправив в один из параллельных миров.
— Жалко, такое игристое пропало, — Изольда с грустью посмотрела на осколки бутылки, — зато теперь у нас тут ни одного разбитого сердца. Хотя мальчиком тебе тоже ничего так было.
Паралич, сковавший
— Оливия, значит, — сказал Альберт и притянул меня к себе.
Эпилог
Альберт
Поезд на магической тяге уже закрывал двери, когда мы успели протиснуться в один из вагонов. Кажется, первый и единственный раз в жизни Грос решил ехать, соблюдая все правила дорожного движения, поэтому мы чуть не опоздали. Этот несносный дроу теперь махал нам с перрона платочком, всхлипывая и смахивая скупую слезу. Стоявшая рядом Изи успокаивающе гладила его по плечу. Нет, мы не покидали королевство навсегда, а просто решили навестить родителей Оливии, которые жили в четырех часах езды от нас. Заодно я собирался обследовать ее сестру, и, если повезет, сразу же ей и помочь. Ну, и совершить еще один важный шаг, еще более для меня сложный. Но об этом лучше потом.
Драгоценный чемоданчик с оборудованием едва удалось вовремя вытащить из алчных челюстей, в которые превратились двери вагона.
— Успели! — радостно выдохнула Оливия. А потом мы одновременно сказали:
— Больше никогда не сяду в экипаж к Гросу Ралвею.
Такое единодушие меня приободрило и следующие несколько часов, пока мы ехали, я пребывал в самом приподнятом настроении. Хотя предстоящая встреча с родителями моей девушки изрядно будоражила.
Но переживал я зря, для эльфов они оказались вполне общительными и дружелюбными.
Осмотр ребенка я не стал откладывать ни на минуту, только успел зайти в дом к Эрданиэлям и помыть руки. Алиса удивительно походила на свою старшую сестру, что заставило меня относиться к ней с особенной теплотой. Увы, стадия болезни девочки была уже достаточно серьезной. Смогу ли я ей помочь? Признаться, настолько сложных и запущенных случаев в моей практике еще не было. Сказать об этом несчастной семье я не захотел. Может, жизнь меня ничему толком и не учит, но я решился на риск.
Бодрым голосом пообещал помочь и отправился настраивать прибор, что ждал своего часа в моем чемодане. Маленькое устройство, почти целиком состоявшее из проводков и нескольких плат, смогло помочь уже многим детям. Сейчас перед ним стояла трудная задача. Если все сработает, эффект будет практически мгновенным.
— Ты ведь не уверен в результате? — тихо спросила меня Оливия. Я подумал, что сейчас она начнет меня отговаривать, но ошибся. Любимая только крепко сжала мою руку и предложила свою помощь в качестве ассистента. Немного поколебавшись, я согласился.
Опутав Алису сотней тонких проводов и тщательно проверив все соединения, я закрыл глаза и постарался не думать о том, чем закончились предыдущие мои опыты в этой сфере. Включив прибор и убедившись, что импульсы беспрепятственно передаются, запуская целительную реакцию, я напряженно ждал эффекта. Стоявшая рядом Оливия побледнела, но продолжала ободряюще улыбаться сестренке, держа ее при этом за руку.
Увы,
— Но ведь мы можем потом попытаться еще? — упавшим голосом спросила Оливия.
Я кивнул, очень сильно сомневаясь, что положительный результат возможен в принципе. Алису Эрданиэль вряд ли можно поднять на ноги. Я уже собирался деактивировать устройство, как в голову мне пришла очередная безумная идея. Или озарение? Я быстрыми движениями рассоединил несколько проводков и составил из них другую композицию. А потом увеличил подачу импульсов к пораженной зоне. На этот раз лампочки несколько раз вспыхнули, а затем из белых стали желтыми. Я не верил глазам, глядя, как они постепенно наливаются зеленым.
— У меня пальцы на ногах колет, — пожаловалась Алиса. И я понял — подействовало!
— Как ты это сделал? — спросила Оливия, и по щекам ее текли слезы.
— Вот самому бы теперь вспомнить, — искренне признался я, — это будет очень полезно для новых исследований.
Дальше все обнимались, все вместе и по очереди, долго и обстоятельно. И если вы знакомы с эльфами хоть немного, то поймете, насколько это поведение для них нетипично.
Я был очень рад и за всю семью, и за малышку Алису в особенности. А еще — за себя самого. И не только потому, что у меня получилось победить неизлечимую болезнь и спасти девочку, у которой почти не оставалось времени. В дом к Эрданиэлям я ехал еще и с личной целью. И теперь уже не видел других препятствий к ее осуществлению, кроме разве что моей нерешительности. Да, мы, драконы, в делах сердечных не всегда бываем смелыми. И совсем не умеем начинать издалека.
У меня был план (прости, Аврора, это слово я вспомнил случайно). Дождаться семейного ужина, потом сказать трогательную и учтивую речь, оценить ситуацию и приступать уже к основной своей задаче. На практике сбылось только первое. Ужин действительно начался, но едва все сели за стол, я, наоборот, резко поднялся и сказал, обращаясь к родителям Оливии:
— Мистер и миссис Эрданиэль. Я прошу у вас руки вашей дочери!
И уточнил зачем-то:
— Старшей.
Оливия
Никак не могу поверить, что Альберт попросил моей руки у родителей, даже не спросив моего мнения! А еще говорил, что уважает право женщины на самоопределение. Ох уж этот несносный, упрямый дракон!
И если бы не Алиса, спросившая о том, какой предсвадебный подарок получит невеста, то быть бы мне уже три месяца миссис Кеназ! И ведь коварный Альберт ожидал от меня какой-то типичной женской просьбы вроде шубы, самоходной кареты или пушистого питомца, а потому легко согласился выполнить любую мою просьбу. А я скромно попросила возможности заниматься наукой.
Все оставшееся лето мы потратили на доработку телепорта и мою подготовку к поступлению в университет. И если сначала Альберт сопротивлялся, то потом наоборот воодушевился и рьяно взялся за обучение абитуриентки, то есть меня.
— Я хочу, чтобы студентка Оливия Кеназ стала лучшей ученицей десятилетия, — сказал он мне, когда выгружал на мой стол очередную партию учебников.
— Оливия Эрданиэль, — поправила я любимого.
— Я обещал, что ты сможешь поступить в университет до свадьбы. Но учиться ты сможешь только после свадьбы. Или ты думала, что я разрешу тебе жить в общежитии? Поэтому, милая моя, сразу после вступительных экзаменов мы поженимся.