Наваждение
Шрифт:
— Сержант! — окликнула Хейворд Кринга, который запечатывал дверь.
— Слушаю, мэм?
— Вы понимаете, что о нашем разговоре нельзя никому рассказывать?
— Да, мэм.
— Думаю, вы также понимаете, почему я считаю это ограбление липовым.
Кринг почесал подбородок.
— Липовым?
— Инсценировка. — Хейворд кивнула в сторону реки. — Если поискать, то украденные вещи найдутся вон там, в конце улицы, на дне Миссисипи.
Кринг перевел взгляд с Хейворд на реку и обратно. Медленно кивнул.
— Я заеду за фотографией после обеда, — сказала Хейворд, садясь в «Порше».
50
Плантация
Старый дворецкий Морис открыл дверь, и Хейворд вступила в полумрак дома. И опять подумала, что именно таким и должно быть жилище Пендергаста — старинное семейное гнездо, приходящее в упадок, — начиная с заброшенных комнат и кончая скорбным дворецким в строгом костюме.
— Пожалуйте сюда, капитан Хейворд. — Морис указал рукой на кабинет.
У камина сидел Пендергаст с рюмкой в руке. Он встал и жестом пригласил ее сесть.
— Хереса?
Лора опустила портфель на диван и села рядом.
— Нет, спасибо. Не мой напиток.
— Тогда что? Пиво? Чай? Мартини?
Хейворд посмотрела на Мориса. Не хотелось его затруднять, но она так устала с дороги…
— Чаю, пожалуйста. Крепкого и горячего, с сахаром и сливками.
Почтительно склонив голову, дворецкий удалился.
Пендергаст сел, закинул ногу на ногу.
— Как ваша поездка в Лонгбоут-Кей и Сент-Фрэнсисвилль? — спросил он.
— Удачно. Но сначала — как там Винни?
— На удивление хорошо. Его перевезли в частную клинику; никаких осложнений не возникло. Потом провели операцию по пересадке свиного клапана аорты. Все прошло отлично, и он на пути к выздоровлению.
Хейворд откинулась на спинку дивана: с души у нее свалилась огромная тяжесть.
— Слава Богу. Хочу навестить его.
— Это было бы опрометчиво. Ему даже звонить не стоит. Мы имеем дело с очень умным убийцей, у которого, как я подозреваю, есть свой источник информации. — Агент отпил хереса. — Кроме того, я только что получил результаты исследования перьев из музея на плантации Окли. Птицы и вправду были заражены вирусом птичьего гриппа, но материала слишком мало, и он уже испорчен, так что получить живую культуру не удалось. И все же специалист, которому я поручил провести анализы, сделал важное открытие. Это нейроинвазивный вирус.
— Объясните попроще, — со вздохом попросила Хейворд.
— Он поражает нервную систему и обладает высокой вирулентностью. И это, капитан, последний кусочек в нашей мозаике.
Тут явился чай; Морис наполнил Лоре чашку.
— Продолжайте, — попросила она.
Пендергаст встал и начал расхаживать перед камином.
— Вирус поражает человека, как любой грипп. И, как и многие вирусы, он обитает в нервных клетках, подальше от кровеносной системы — прячется от иммунных клеток. Однако тут сходство и кончается, потому что этот вирус еще и воздействует на нервные клетки. Эффект весьма необычен: повышается активность мозга, наступает расцвет умственных способностей. Мой специалист, человек очень грамотный, говорит, что такое воздействие может быть вызвано просто-напросто размягчением проводящих путей нервной системы. Вирус повышает чувствительность нервных окончаний, и они с особой силой реагируют на малейшую стимуляцию, шлют импульсы как сумасшедшие. А еще вирус подавляет выработку ацетилхолина. Сочетание таких двух эффектов выводит нервную систему из равновесия, поскольку наступает сенсорная перегрузка.
Хейворд нахмурилась.
— Вы уверены?
— Чтобы подтвердить мою теорию, понадобятся дополнительные исследования, но другого ответа нет. — Он помолчал. — Вот, например, вы, капитан Хейворд. Вы сидите на диване. Вы чувствуете спиной его поверхность. Знаете, что чашка у вас в руках — теплая. Вы чувствуете запах седла ягненка, которое готовится к обеду. Слышите множество звуков: пение сверчков и птиц, потрескивание огня в камине, шаги Мориса.
— Конечно, — сказала Хейворд. — К чему вы клоните?
— Вы осознаете эти ощущения, и сотню других — если обратите на них внимание, заметите. Но дело вот в чем: вы их не замечаете. Определенный участок вашего мозга — таламус — действует как регулировщик, дает вам осознать только те ощущения, которые нужны в данный момент. Представьте себе, что станется, если регулировщик исчезнет. Вы будете постоянно перегружены ощущениями, будете не в состоянии игнорировать ни одно. На короткий срок такое состояние повысит ваши когнитивные функции и творческие способности, а в перспективе сведет вас с ума. Буквально. Именно так и произошло с Одюбоном. И с Доанами — только у них процесс шел быстрее. Мы подозревали, что заболевание Одюбона и сумасшествие Доанов не простое совпадение, но у нас отсутствовало связующее звено. Теперь оно есть.
— Попугай Доанов! — воскликнула Хейворд. — Он тоже был носителем вируса. Как и образцы, похищенные из музея.
— Безусловно. Должно быть, моя жена случайно обнаружила удивительный эффект вируса. Она поняла, что болезнь полностью изменила Одюбона, и, будучи эпидемиологом, имела возможность выяснить почему. Ее гениальная догадка состояла в следующем: речь не просто об изменении психики, вызванном столкновением со смертью, это изменение физиологическое! Вы спрашивали, какова была ее роль. Как я имею основания полагать, Хелен, действуя из лучших побуждений, поделилась своим открытием с какой-нибудь фармацевтической компанией, которая попыталась разработать на его основе какой-то препарат, к примеру, таблетки для стимуляции мозговой деятельности, своеобразные «пилюли гениальности».
— И что же с препаратом? Почему его не удалось изготовить?
— Когда мы это выясним, будет проще понять, почему убили мою жену.
— Я сегодня узнала, — медленно начала Хейворд, — что после «ВНК» Блэклеттер работал консультантом в нескольких фармацевтических компаниях.
— Отлично! — Пендергаст перестал ходить. — Я готов выслушать ваш доклад.
Хейворд вкратце рассказала о своих поездках во Флориду и Сент-Фрэнсисвилль.
— И Трапп, и Блэклеттер убиты из обреза дробовыми патронами двенадцатого калибра, размер дроби — тридцать три сотых дюйма. Убийца в обоих случаях вошел в квартиру, убил жертв, а потом перевернул все вверх дном и забрал кое-какие вещи, чтобы имитировать ограбление.
— А в каких фармацевтических компаниях работал Блэклеттер?
Хейворд открыла портфель, вынула желтый конверт, извлекла из него листок бумаги и протянула Пендергасту.
— Вам удалось раскопать какие-нибудь связи Блэклеттера?
— Только одну — фото его давней пассии.
— Прекрасное начало.
— По поводу Траппа меня смущает одна вещь.
Пендергаст отложил фото.
— Да?
— Довольно очевидно, что Траппа убил тот же, кто убил Блэклеттера. Только вот зачем? Ведь он не имел отношения к этим делам с птичьим гриппом, так ведь?