Наваждение
Шрифт:
Увидев указатель на Сульфур, Хейворд замедлила ход и повернула направо.
— Хорошо, что мы успели проверить мистера Филипса, — сказал Пендергаст.
— Он же чист.
— Разумеется, — просто ответил агент. — Но я говорю про Денисона Филипса-пятого.
— Его сына? Вы имеете в виду статью о хранении наркотиков?
— Храпение больше пяти граммов кокаина с целью сбыта — это весьма серьезно. Кстати, юноша готовится поступать в Луизианский университет на юридический.
— Ага. Посмотрю я, как он поступит в юридический колледж с таким личным
— Вероятнее всего, — протянул Пендергаст, — вся семья в курсе и имеет основания надеяться, что по достижении Денисоном-пятым двадцати одного года запись из его личного дела удалят. Во всяком случае, им этого очень хочется.
Хейворд отвела глаза от дороги и бросила на Пендергаста долгий взгляд. При последних словах в глазах его появился холодный блеск. Хейворд догадывалась, как агент намерен использовать имеющиеся у него сведения: закрутит гайки покрепче, пригрозит, что не позволит удалить запись, или пообещает привлечь прессу и вообще всячески воспрепятствовать Денисону Филипсу-пятому занять место в юридической фирме отца. Ну а если старик поделится интересующей Пендергаста информацией в полном объеме, то, разумеется…
Как скверно, что Винни сейчас на больничной койке, а не рядом с Лорой. С Пендергастом тяжко иметь дело. В сотый раз Хейворд удивлялась, почему же Винни — коп старой школы вроде нее самой — так высоко ставит Пендергаста и его в высшей степени нестандартные методы работы.
Лора глубоко вздохнула.
— Пендергаст, вы можете сделать мне одолжение?
— Конечно, капитан. — Он пристально посмотрел на нее.
— Дайте мне провести сегодняшнюю беседу. Я знаю людей этого сорта. И знаю, как с ними обращаться.
Наступило короткое молчание, показавшееся Лоре довольно холодным. Потом Пендергаст ответил:
— С интересом послушаю.
Денисон Филипс-четвертый встретил их в дверях просторного старого особняка на территории гольф-клуба. Деревья, высаженные во время строительства дома, дополняли величественный вид здания. Все выглядело именно так, как представляла Хейворд, — здесь несло таким самодовольством, что ей стало противно.
На хозяине были зеленые брюки для гольфа, хлопковый блейзер, из нагрудного кармашка торчал дорогой узорчатый платок, верхняя пуговка светло-желтой рубашки с монограммой была расстегнута. Картину довершал бокал мартини в руке.
— Могу я узнать, с чем все это связано? — протянул он «светским» тоном человека, у которого несколько поколений предков пытались вытравить из себя все признаки плебейского происхождения.
— Я — капитан Хейворд из нью-йоркской полиции, а раньше служила в полиции Нового Орлеана. — Лора говорила нейтрально-вежливым тоном, как всегда с потенциальными источниками информации. — А это мой коллега, агент Пендергаст из ФБР. — Говоря, она вынула удостоверение и помахала перед Филипсом. Пендергаст достать жетон не потрудился. Филипс перевел взгляд с Хейворд на агента.
— Вы знаете, что сегодня воскресенье?
— Да, сэр. Можно нам войти?
— Наверное,
— Разумеется, — ответила Хейворд. — Это ваше право, сэр, и мы подождем, пока он приедет, — столько, сколько потребуется. Но мы здесь неофициально, хотим всего лишь задать несколько вопросов. Вы имеете к нашему расследованию косвенное отношение. Нам потребуется всего минут десять.
Филипс, поразмыслив, отступил в сторону.
— Если так, проходите.
Хейворд вошла в дом: кругом белые ковры, белый кирпич, белая кожа, золото, стекло. Пендергаст молча замыкал шествие. Они вошли в гостиную с венецианскими окнами, из которых открывался вид на канал.
— Садитесь, пожалуйста. — Филипс сел, поставил бокал на кожаный поднос на боковом столике. Гостям выпить не предложил.
Хейворд кашлянула.
— Вы были партнером в юридической фирме «Марстон, Филипс и Лоув» — так?
— Если речь идет о моей фирме, ни на какие вопросы я отвечать не могу.
— А еще около двенадцати лет назад вы работали главным юрисконсультом в корпорации «Лонжитьюд фармасьютиклз» — до и во время ее банкротства.
Долгое молчание.
Филипс улыбнулся, положил руки на колени, встал.
— Сожалею, но об этом я не могу говорить в отсутствие моего адвоката. Предлагаю вам вернуться с повесткой, и я — с разрешения моего защитника, разумеется, — с удовольствием отвечу на ваши вопросы.
Хейворд встала.
— Как вам угодно. Простите, что вас побеспокоили, мистер Филипс. — Она выдержала паузу. — Наилучшие пожелания вашему сыну.
— Вы знакомы с моим сыном? — без всякого волнения спросил Филипс.
— Нет, — ответила Хейворд.
Все двинулись в переднюю.
Как только Лора взялась за ручку двери, Филипс очень спокойно поинтересовался:
— Почему же вы о нем упомянули?
Хейворд повернулась к нему.
— Я вижу, вы, мистер Филипс, настоящий джентльмен, представитель старого Юга. Человек прямой, верный старым ценностям, любящий откровенность.
Филипс принял комплимент настороженно.
Хейворд подбавила южных модуляций, которых обычно старалась избегать.
— Потому буду говорить прямо. Я здесь по особому заданию. Нам нужна информация. И мы в состоянии помочь вашему сыну. Это насчет того дела с наркотиками.
Слова ее были встречены гробовым молчанием.
— Там уже все улажено, — сказал наконец Филипс.
— Вопрос зависит от обстоятельств.
— От каких?
— От вашей прямоты.
Филипс нахмурился.
— Не понимаю.
— У вас имеется информация, которая нам очень нужна. Мой коллега, агент Пендергаст… Прямо скажем, у нас имеются разногласия по поводу того, как эту информацию получить. Он и его контора могут сделать так, чтобы запись об аресте не вычеркнули из личного дела вашего сына. Это, полагает он, простейший способ заручиться вашей помощью — пригрозить неустранимым пятном на биографии вашего сына, что, разумеется, помешает ему поступить в юридический колледж. Так он хочет заставить вас говорить.