Наваждение
Шрифт:
— У вас еще есть примеры игры Тони?
— Нет, но Арнольд сказал, что по тому, как Тони сидел, ссутулившись, пряча карты, можно было решить, что он завсегдатай.
— Наркотики и игра, — подытожил Майло. — Что-нибудь еще?
— И голубой, — напомнил ему Хошвелдер. — Но я не обвиняю, просто сообщаю информацию. Не хочу, чтобы вы думали, что я имею что-то против Тони, ничего подобного. Более того, мне его жалко. Если честно, жить с Тони-старшим было нелегко. Вот у кого был скверный характер. Горячая итальянская кровь.
— Мистер Хошвелдер, — сказал Майло, — давайте теоретически предположим, что Тони имеет отношение к убийству Эллы. Как вы думаете, какой у него мог быть мотив?
— Ох нет, лейтенант, я не могу так далеко заходить.
— Только теоретически, — повторил Майло. — Между нами, без всяких протоколов.
Хошвелдер пожевал верхнюю губу.
— Зная Эллу, можно предположить, что она оставила все Тони. Да и почему бы нет, он ее единственный сын. Хотя с моей точки зрения, давать деньги человеку, который не хочет работать, все равно что спускать их в сортир.
— Значит, вы не купились на травму Тони?
— Кто знает? — пожал плечами Хошвелдер. — Это между ним и Господом.
— Что бы вы могли сказать об отношениях между Тони и его матерью?
— Я уже говорил: Элла не распространялась о своей личной жизни.
— Но вы когда-нибудь наблюдали враждебность между ними?
— Нет, этого я не могу сказать. За исключением того случая в День благодарения.
— Элла на него рассердилась?
— Когда они приехали, оба выглядели напряженными. Улыбка Эллы была вроде как замороженной, как будто она притворялась, что счастлива.
— А Тони?
— В своем собственном мире.
— Не можете предположить, что могло привести его в такое состояние?
— Даже не догадываюсь.
Майло перевел дух:
— Давайте на секунду сменим тему. У Эллы были друзья?
— Никогда никого не видел, — покачал головой Хошвелдер. — Они с Тони-старшим держались обособленно. Каждый год мы приглашали их на Рождество, предлагали взять с собой Тони-младшего. И каждый год она появлялась с миленькой корзинкой фруктов. Он же не приходил никогда. Если честно, то мы даже сомневались, что она передавала ему наше приглашение.
— Почему нет?
— Она знала, что он асоциален. А после этой сцены в День благодарения четыре года назад ей было элементарно стыдно.
— Уйти до десерта?
Хошвелдер поправил лампу.
— Поверьте мне, лейтенант, наши десерты стоят того, чтобы задержаться. Моя жена прекрасно печет, жена брата тоже. В тот год на стол подали шесть разновидностей пирогов, а также хлебный пудинг и компот. По тому взгляду, который Тони бросил на все это изобилие, можно было подумать, что ему подали помои.
ГЛАВА 8
Мы вышли из сияющего магазина в весьма скромный вечер, и Майло сказал:
— Это место —
— Но он вовсе не хотел опорочить Тони.
Мы подошли к нашей машине без опознавательных знаков, и мой друг сел за руль.
— Тесная семейка, вот только с исключениями. Какие-нибудь идеи насчет того, что он сказал?
— Его описание Манкузи занимательно. Асоциальный папочка с плохим характером, изолированная семейка… Насильники часто встречаются среди тех, кто сгоняет стадо в кучу, так что у Тони могло быть тяжелое детство.
— Ты думаешь, что у младшенького было достаточно оснований ненавидеть мамашу, причем до такой степени, чтобы ее прирезать?
— Дети, подвергавшиеся насилию, отрицательно относятся к тому родителю, который не помог им. Москоу сказал, что Тони приходил, но Элла никогда его не провожала, так что конфликты могли быть.
— Он не стоил того, чтобы из-за него вставать с кресла. Другое дело — утренняя газета.
— И тут она и нарвалась, — заметил я. — Интересно.
— Старина Тони лелеет свою старую обиду, это не улучшает его характер.
— Пока Элла помогала ему деньгами, — предположил я, — ему удавалось держать свои эмоции под контролем. Потом мамочка завернула кран, и сын воспринял это как еще одно предательство. Пришел ее навестить, умолял, она отказала, он стал спорить, она рассердилась. Если она и в самом деле разгневалась, пригрозила лишить его наследства и оставить все «Армии спасения», у него мог появиться веский мотив.
— Она сказана адвокату, что ей не нужна копия завещания. Возможно, она не хотела, чтобы его увидел Тони.
— Миллион триста за дом, — задумчиво протянул я. — Более чем соблазнительно. Если он играл, у него вполне могли найтись приятели, которые согласились выполнить за него эту работу.
Некоторое время мы ехали молча.
— Эта версия настолько же логична, как и остальные. Хошвелдер записал Тони в игроки на основании одного эпизода, о котором он узнал из вторых рук. И он не любит Тони, так что все, что он говорит, сомнительно.
Проехали еще квартал.
— Неряшливый толстый малый, не декоратор, не флорист, не танцовщик — и голубой? Невозможно.
Я засмеялся:
— Думаешь, его сексуальная ориентация настолько существенна?
— А ты так не думаешь?
— Что ты этим хочешь сказать?
— Просто кое-что еще, чем можно позлить мамочку, — задумчиво протянул Майло. — Родители в этом отношении избирательны…
Вернувшись в участок, он связался с полицейским в гражданской одежде, который наблюдал за Тони Манкузи. Объект покидал квартиру только один раз, чтобы купить буррито и содовую в ларьке на бульваре Сансет, около Хиллберста. Совсем рядом, но Манкузи взял машину, которую использовал в качестве столовой на парковочной стоянке.