Наваждение
Шрифт:
Короткие прилизанные волосы, нечто европейское в чертах лица. Он перевел взгляд на руку незнакомки, сжимавшую заправочный пистолет с такой силой, что под кожей проступили мышцы — весьма, кстати, впечатляющие. Жеро сощурился и попытался различить в тусклом свете еще какую-нибудь деталь.
Над запястьем у женщины тянулся шрам длинная, прямая линия, такие остаются от порезов нанесенных своей рукой. Попытка самоубийства исключается — тогда шрам был бы ниже... Нет, больше всего это похоже на след атама...
Незнакомка, ринувшись
— Где твой отец? Говори! — прошипела незнакомка.
Зрение прояснилось, и Жеро увидел приставленный к горлу нож.
— Точно не знаю, — ответил он, рассудив, что не стоит врать человеку, который может запросто тебя убить.
Судя по тому, как женщина поджала губы, она поняла, что услышанное — правда.
— Только не говори, что мой отец тебя бросил и теперь ты жаждешь с ним расквитаться, — пошутил Жеро. А что ему, собственно, оставалось. Тут не то чтобы прочитать заклинание — и рыпнуться не успеешь.
Женщина сухо засмеялась.
— Нет, все гораздо прозаичнее. Тем не менее я намерена его убить.
Жеро с трудом сглотнул, пытаясь не обращать внимания на впившееся в кожу лезвие.
— Занимай очередь.
— Так я и поверила! Зачем тебе убивать собственного отца?
— Ты же знаешь, кто я такой и кто мой отец. Так чего спрашиваешь?
Незнакомку это объяснение, похоже, удовлетворило: она кивнула, вспрыгнула на ноги и протянула руку. Жеро сжал предложенную ладонь, с трудом поднялся, отошел от женщины на пару шагов — и только тогда выдохнул.
— Сэр Уильям приговорил твоего отца к смерти. Однако о тебе он ничего не говорил.
— Кто бы мог подумать, что забывчивость сэра Уильяма может иметь столь выгодные последствия, — вяло съязвил он и осторожно потрогал горло.
На кончиках пальцев остались капли крови. Жеро тихо ругнулся.
— Поверь мне, он о тебе не забыл. У сэра Уильяма длинная память — поэтому-то он еще и жив.
— Звучит так, будто у тебя был шанс убедиться в этом на собственном опыте.
Незнакомка вскинула глаза и покачала головой.
— Я видела, на что он способен. И вовсе стремлюсь попасть ему в руки.
Жеро усмехнулся. Это двусмысленное заявление было суровым свидетельством тому, в каком мире жила стоявшая перед ним женщина, какой путь она выбрала в этой жизни.
— Твоя машина останется здесь. Поедешь со мной, — приказала она.
Жеро поглядел на нее с тревогой.
— Так я твой пленник?
— Скорее, союзник. Насколько я понимаю, мы оба преследуем ту же цель.
— Если не возражаешь, я предпочел бы встретиться на месте, — сказал он, пятясь к своей машине и готовясь воздвигнуть барьер.
— Не советую, — предупредила она, когда его рука легла на ручку дверцы.
— Да? И почему же?
Женщина улыбнулась — ехидной такой улыбочкой, — и Жеро показалось, что
— Потому что, пока ты ходил за колой, я начинила твою машину взрывчаткой.
Он прирос к месту. Затем начал мысленно исследовать машину, пытаясь почувствовать неладное, однако искомое обнаружилось благодаря обычному зрению. Вот она, лежит на пассажирском сиденье — черная коробочка, из которой тянутся провода.
«Может, муляж?» — подумал он.
— Рискнешь? — спросила женщина. — Не только своей и моей жизнью, но и жизнью того лоха, что сидит за кассой. А еще вот этих. — Она мотнула головой.
Жеро обернулся: из только что припарковавшегося неподалеку универсала выбралась пара, а за ними — целый выводок детишек. Все в одинаковых футболках с Микки-Маусом, лица усталые, но так и светятся - сразу ясно, откуда они возвращаются.
Вдоль позвоночника поползла струйка пота. Жеро машинально отвернулся, не желая пугать детей своими шрамами.
«Странно, — подумал он. — От нее я скрывать лицо и не подумал. Даже тогда, когда считал ее обычным человеком».
— Если я поеду с тобой, ты разрядишь бомбу? Чтобы никто не пострадал после того, как мы уедем.
Помедлив, колдунья кивнула.
— Я согласен.
— Убери руку с дверцы. Медленно, — приказала она.
Он сделал как велено и шагнул в сторону.
— Умница, — промурлыкала незнакомка. — А теперь залезай в мою машину.
Жеро обогнул ее, стараясь держаться на расстоянии, и пошел к красному минивэну. Как только за ним захлопнулась дверца, женщина двинулась в сторону машины Жеро. Боковое зеркало было повернуто под таким углом, что проследить за манипуляциями незнакомки Жеро не мог. Поправить его он не успел — водительская дверца распахнулась, и женщина забралась внутрь.
— Уже? — удивился он.
— Ага, — ответила она, повернула ключ, воткнула передачу и, уже выехав на шоссе, добавила: — Не было там никакой бомбы.
Жеро откинулся в кресле и вздохнул. Вот и доверяй после этого людям...
— А имя у тебя есть? Или мне так и звать тебя — обманщицей?
— Может, тогда уж искусительницей? — игриво отозвалась она. — Евой меня зовут.
Путешествие уже начинало казаться ему слишком долгим...
Джун Катерс
Санта-Паула, Калифорния
12 марта 1928 года, 23.57
От волнения Джун никак не могла заснуть. Завтра ее день рождения — ей исполнится пять. Близнецы, Тимми и Томми, крепко спали в соседней кроватке. Джун замерла и прислушалась к их дыханию. Она ведь старшая, и, когда малыши родились, папа велел за ними приглядывать.
Джун выдохнула: фью-ю-ю. Завтра будет праздник, торт и гости — все как полагается. Приедут бабушка и оба деда. Бабушка у нее только одна — папина мама умерла, когда он был совсем крошкой. Джун его очень жалела, когда об этом вспоминала.