Наваждение
Шрифт:
Виктор жил загородом. В закрытом поселке недалеко от города. Его машину на контрольном пункте пропустили без вопросов. Дорога между дорогими домами была пустой и освещалась яркими фонарями. Мы остановились возле высокого желтого кирпичного забора. Как за каменной стеной. Успела заметить камеры по углам, возле калитки. Видимо у богатых людей свои бзики. За калиткой была большая территория. Тротуарная дорожка, подсвеченная маленькими фонариками, вела к двухэтажному дому. Я заметила справа большой детский комплекс. Там были и качели, и
Мы еще не дошли до крыльца, как входная дверь распахнулась и из нее выскочило?что-то маленькое в белой пижаме с Мики Маусами. Виктор рванул ей навстречу, подхватывая на лету и прижал к своей крепкой груди. Девочка обняла его рукам за шею, ногами за талию. Я стояла в сторонке и проклинал свой порыв поехать с ним. Теперь от этой картины сердце разрывалось. Я ждала, что сейчас выйдет женщина. Что она удивится моему присутствию. На крыльцо действительно вскоре вышла женщина, скрещивая руки на груди. Но на ее лице не было вопроса по поводу меня, ей было все равно. Ее даже не волновала девочка.
Никто не заговаривал. Было логично, что малышка сейчас расскажет Виктору почему не спит, какие монстры ее пугают. Но ничего подобного.
– Пойдем в дом! – это он обратился ко мне, продолжая держать девочку на руках. Я подошла к нему и посмотрела на малышку. Ее головка лежала на плече Виктора, темные волосы были распущены, на кончиках вились. Большие глаза цвета зеленой листвы смотрел заинтересовано и испуганно. А еще во рту держала большой палец. На вид ей было года четыре, но утверждать не бралась.
Мы вошли в дом. Я старалась не крутить головой по сторонам, но было любопытно. Ремонт, мебель, каждая мелкая деталь – все было продумано, все было на своих мечтах, можно было позвать репортеров из журналов по интерьеру и спокойно предоставлять помещение для фотографий. Как в магазине. Если бы не пара мягких игрушек на диване, небрежно лежавшая футболка на спинке дивана, я бы подумала, что это дом для образца. Виктор сразу направился на кухню. Он усадил девочку на высокий барный стул и повернулся к холодильнику. Незнакомая женщина за нами не последовала. Малышка продолжала сосать палец и с испугом рассматривала меня. Я ей улыбнулась.
– Привет! Меня зовут Кира, а тебя как? – я подняла глаза, дверка холодильника резко захлопнулась. Виктор стоял с банкой мороженного и напряженно смотрела на меня. Девочка не отвечала, она повернула голову в сторону Виктора. Чего-то меня переклинило, вспомнила, что он разговаривал на английском, тоже самое я продублировала уже на другом языке. От девочки ноль реакции. Я недоуменно смотрела на мужчину, который подошел к кухонному островку, открыл банку ванильного мороженного, достал ложку и поставил перед малышкой. Девочка вытащила палец и с улыбкой накинулась на лакомство, испуг в глазах медленно растворялся с каждой съеденной ложкой.
– А не вредно ребенку на ночь есть сладкое?
– Это единственное средство, что ее успокаивает. Да она много
– А где же мама? – осторожно спросила, сжав руки в замок. Виктор смотрел на малышку, стиснул губы, видно размышлял, отвечать или нет.
– Мама погибла в автокатастрофе. В той самой аварии, где я и Ирэн остались живы, а Эмилия погибла! – он посмотрел на меня, прямо в глаза. – Ирэн было полтора. После аварии она не разговаривает. Вообще не издает звуки. Она даже плачет беззвучно. Прошло четыре года, ни один врач так и не сумел мне объяснить, что происходит с дочерью. Психологическая травма. Именно на этом все сошлись, а как с этим бороться, никто не знал.
– Извини! – чувствовала себя виноватой, заставляя его рассказывать о прошлом, глаза смотрели перед собой. И я понимала, что Виктор во всем винит себя. – Ты не виноват… так случилось.
– Нет, Кира, я виноват. Если бы я не выпил, сумел бы удержать руль на мокрой дороге, и мы бы не слетели в обрыв. Так что тут полностью моя вина и мне с этим жить… – его рука прошлась по волосам девочки, она подняла свое испачканное личико и улыбнулась, сияя зелеными глазками. Виктор привычным жестом вытер салфеткой маленький рот, подхватил дочь на руки.
– Оставайся здесь или проходи в гостиную, я минут через пять спущусь! – как хороший хозяин он мне предложил вариант пребывания.
– Я подожду тебя здесь.
– Если хочешь чаю, чайник возле микроволновки, – он кивнул в сторону серебристой техники.
– Хорошо.
Виктор секунду смотрел на меня не мигая, потом не спеша направился на второй этаж. Он ничего не говорил дочери на ушко, просто прижимал к себе, а она к нему. Когда Тема был маленьким, тоже любил жаться к моему боку. Он и сейчас иногда позволял себе забраться ко мне в кровать и прижаться. ?
– Извини за испорченный вечер! – Виктор появился быстрее, чем я успела о чем-то подумать. Он выключил верхний свет, включились настенные бра, подсветка под шкафчиками. Этакая романтическая обстановка. Только вместо бокалов с игристым вином были поставлены чашки и заварен чай.
– Помню ты любила шоколадные конфеты с орехами, – на стол поставили вазочку с моими любимым “Вдохновением”. Интересно, кто в этом доме ест эти конфеты? Виктор был не большим любителем сладкого, одну-две конфеты мог съесть и все, в то время как я готова была килограмм проглотить и было б мало.
Мы пили чай, было уютно и как-то по-домашнему, словно мы семья, после трудового дня, уложив детей спать, наслаждались обществом друг друга. Меня тянуло поностальгировать.
– Я помню эти конфеты ты принес на третье свидание.
– Нет, Кира. Это была наша пятая встреча. Первые три мы не разговаривали! – его губы изогнулись в порочной улыбке, которая разожгла не только воспоминания, но и жажду ощутить мужское тепло, мужское внимание. – На четвертой встрече ты сказала, что любишь “Вдохновение” и все конфеты с орехами.