Навеки твой. Бастион. Неизвестный партнер
Шрифт:
Ринувшись вниз с высоты в тысячу метров, я могу настигнуть лемминга или зайца, могу вонзить в него свои когти и проглотить его. Так уж устроены мы, орлы.
Они установили порядок, согласно которому богатые по–прежнему оставались богатыми. Богатые – они Чистые, а бедные – это Нечисть, Чума. Бедных развелось так много, что они стали представлять угрозу для богатых. Нечисть одерживала победу за победой, так началась Война. Так начинаются все Войны.
Биологи – богатые биологи – утверждают: «Бедные – совершенные кретины, они дегенерировали, вместо головы у них думают половые органы, их генами воспроизводится не
Ты, Ермунн Хаугард, лемминг, но ты умен. Поэтому они схватили тебя, поэтому они терзают тебя. Поэтому тебя ждет смерть.
Теперь они гонят тебя вверх по лестнице. Ты спотыкаешься на ступеньках, но тебя заставляют идти дальше. Они тычут в тебя электродами, как это делают со скотом, когда его подгоняют на бойне к разделочному столу. На верхней ступеньке ты останавливаешься и со сжатыми кулаками поворачиваешься к тем, кого тебе не видно. «Давай, давай, los, go, man, go!» Тебя толкают, и ты падаешь на колени, твои белые глаза обращаются к небу, туда, где, по твоим расчетам, находится солнце. Но я, орел, расправляю крылья и заслоняю ими солнечный диск, не пропуская на землю ни одного луча. Сегодня там должна царить тьма.
Теперь, Ермунн, тебя поставили к стенке. Напряги свои руки и ноги. Держись, Ермунн, держись! Теперь они целятся из винтовок в твою голову, в твою юную и старческую голову. Улыбайся, Ермунн, улыбайся! У тебя светлые волосы, светлее, чем у них, у тебя белая кожа, белее, чем у них. Их ослепляет эта белизна. Но гены в твоем теле, Ермунн, неправильные, таким, как ты, жить не положено. Вот почему они направляют сейчас на тебя свои винтовки.
Я, орел, видел, как пал Ермунн Хаугард. Видел, как из его пробитого пулями тела заструилась кровь. Красная кровь – кровь ведь у всех людей на свете красная».
Три птицы, три голоса.
Элла Гриффитс
Неизвестный партнер
Я благодарю директора Свейна Мюре, А/О «Самтраффик», Осло, за его исчерпывающую информацию о международных трейлерных перевозках, за модель трейлера, которую он мне предоставил и которая вдохновляла меня, пока я писала эту книгу, за карты, документы и, главное, за его ИНТЕРЕС к моей работе.
Действующие лица и события здесь вымышленные. Правда, несколько раз я поддалась искушению и назвала существующие фирмы, но только для того, чтобы придать достоверность моей истории. Надеюсь, мне это простится.
1
– Харри? Какими судьбами?
Четыре человека, которые играли в покер в салоне парома, идущего из Ларвика в Фредериксхавн, подняли головы как по команде.
– Венке? – Харри Халворсен, по прозвищу Слон, неуклюже поднялся с места. – А ты–то сама что здесь делаешь? – Не дожидаясь ответа, он повернулся к своим спутникам. – Познакомься с моими друзьями. Это Трюгве Лиен. Рядом с ним Рогер Гюндерсен. И третий Халвор Бертелсен.
Один за другим
– Венке Ларсен.
Мужчины освободили для Венке место за своим столиком и спросили, что она будет пить.
– То же, что и вы. – Венке кивнула на пивные бутылки и стопки с водкой. – И, пожалуй, бутерброд с креветками.
Она была очень высокая и тонкая, даже худая, но выглядела красивой и хорошо сложенной. У нее были правильные черты лица и стройные длинные ноги – это первое, что бросалось в глаза. Прямые темные волосы Венке были коротко подстрижены. Карие, чуть раскосые глаза. Когда она улыбалась, в лице у нее появлялось что–то восточное. Ярко–зеленый бархатный костюм, черные туфли на толстой каучуковой подошве. На плече – черная, весьма вместительная сумка.
На столике появилось пиво и бутерброды.
– Значит, тебе интересно, куда я держу путь? – спросила Венке у Харри и, оглянувшись по сторонам, словно обняв взглядом весь паром, принялась за бутерброд с креветками. – Хочу попасть в Италию. Надеюсь, мне это удастся.
– А почему может не удаться? – удивился Лиен.
– Понимаешь, мне придется «голосовать»… – Венке отхлебнула пива. – На паром–то у меня есть билет, а вот дальше… – Она пожала плечами.
– А зачем тебе в Италию? – спросил Харри.
– Это моя тайна, – загадочно ответила Венке.
Лиен рассеянно собрал карты, сложил их в коробку ri сунул в карман пиджака. Девушка как девушка, вполне приличная. Такие вроде на дорогах не голосуют. Да и вид у нее явно обеспеченный.
– Я видела на пароме огромные фургоны. Это ваши? – Венке покончила с бутербродом и закурила длинную сигарету с фильтром.
Слон кивнул. Свое прозвище он получил за то, что был около двух метров ростом и весил сто тридцать килограммов. Будь он килограммов на пятьдесят полегче, его можно было бы назвать даже красивым. Черные волнистые волосы, темные густые брови. Синие глаза, доверчиво глядящие на собеседника. Губы его почти всегда были сложены в довольную улыбку. Он не был женат, и его друзья были уверены, что он на всю жизнь так и останется холостяком. По крайней мере не женится, пока жива его мать. Харри был болезненно привязан к матери, бодрой семидесятидвухлетней женщине, которая держалась словно ей всего сорок, а ее сын – еще ребенок, а не сорокадвухлетний великан.
– Вы далеко едете?
– В Бриндизи, – ответил Халвор Бертелсен.
– Какое совпадение! – Венке даже засмеялась. – Значит, вы тоже в Италию?
Лиен утвердительно хмыкнул.
– А что вы везете?
– Макулатуру, – быстро ответил Слон.
– Макулатуру? – Венке не на шутку удивилась.
Слон только кивнул в ответ.
– Неужели в Италии кому–то нужна ваша макулатура?
– Выходит, нужна, – заметил Гюндерсен.
Хороша макулатура! – подумал каждый про себя, но именно так они были обязаны отвечать, если кто–нибудь вопреки ожиданиям проявит интерес к их грузу.
На самом деле фирма «Инт–Транс», в которой они работали, по заказу Оружейного завода в Конгсберге должна была доставить экспедиционной фирме «Джеронтони» в Бриндизи графопостроители с компьютерным управлением и патентные права на них. Оттуда путь графопостроителей лежал в Бейрут и Стамбул. Общая стоимость всего груза была семнадцать миллионов двести тысяч норвежских крон.