Навеки твой. Бастион. Неизвестный партнер
Шрифт:
– Я и понятия не имела, что для переезда из одной страны в другую требуется столько документов, – сказала Венке после долгого молчания, рассеянно перелистывая пачку бумаг, лежавшую на щитке приборов. Она говорила тихо, словно размышляла вслух. – Вообще–то я никогда не ездила таким способом, – прибавила она и посмотрела на Бертелсена.
– Тут нет ничего сложного. Норвежский таможенник уже запломбировал наш груз. – Какой именно груз, Бертелсен уточнять не стал.
– А где же пломба? – удивилась Венке.
Бертелсен усмехнулся.
–
– Гм. – Венке достала из кармана пакетик жевательной резины. – Хочешь?
Он взял одну штуку и сунул в рот.
– Когда мы пересекаем датскую границу – мы ее пересекли во Фредериксхавне, – мы попадаем в район Общего рынка. Ты не заметила, что датский таможенник тоже поставил свою пломбу на нашу проволоку?
Венке покачала головой.
– Таким образом они заново опломбировали наш груз и выдали нам Т–визу. – Догадавшись, какой сейчас последует вопрос, он опередил его. – Т–виза – это документ, дающий право на транзитный проезд, не знаю, как он называется по–настоящему. С этой визой мы беспрепятственно проедем через все страны, входящие в Общий рынок. Конечно, нас могут проверить, но это уже пустяки.
– Я не понимаю, почему столько забот из–за какой–то макулатуры?
Раскосые глаза Венке уставились на Бертелсена.
– Значит, для кого–то это важно.
– Где же вы взяли столько макулатуры?
Бертелсен ответил первое, что пришло на ум:
– В Драмменском объединении бумажных фабрик.
– Угу. – Венке задумчиво выплюнула жевательную резину в обертку, открыла окно и выбросила комок на дорогу.
В воздухе висела изморось. Венке вздрогнула и закрыла окно.
– Фу, как противно, зима без снега!
– Ну, меня ты допросила по всей форме, – вдруг сказал Бертелсен. – Теперь моя очередь. Скажи, у тебя есть виза на проезд через ГДР?
Венке испуганно посмотрела на него.
– Зачем? Разве вы едете в Италию через ГДР?
– А почему бы и нет?
– Разве так ездят?
– А почему бы нам так не проехать? Там, между прочим, тоже хорошие шоссе.
Он испытал почти садистское удовольствие, немного помучив ее. Отчего так? – удивился он про себя. Конечно, как у всякого человека, у Бертелсена было много слабостей и недостатков, но до сих пор он даже не подозревал, что способен на такую зловредность.
– Но ведь на этот раз вы не поедете через Восточную Германию?
– Не поедем, твое счастье, – коротко бросил он.
– Каким же путем мы поедем?
– Через Гамбург, Ганновер, Гёттинген, Кассель… – Он искренне порадовался, что груз у них не тяжелый: возле Касселя их ждали неприятные крутые холмы. – Вюрцбург, Нюрнберг, Мюнхен, Инсбрук. В Бреннере будет таможенный досмотр… Вот где продажные шкуры! Взятки там берет всякий кому не лень, даже таможенники. К тому же у них там чуть не каждый день
– Я еду не по доброй воле.
– Да я не о тебе, – сварливо заметил он.
Одной рукой Бертелсен свернул себе самокрутку, не отрывая глаз от дороги.
– Хочешь мои сигареты?
– Предпочитаю самокрутки.
Венке достала пачку длинных сигарет с фильтром и закурила; затянувшись, она выпустила облако дыма на ветровое стекло.
– Чем ближе мы подъезжаем к Италии, тем больше я трушу.
– Знаешь, нас всех интересует один вопрос. – Бертелсен закурил свою самокрутку и скользнул взглядом по Венке. – Почему ты решила ехать в Италию таким способом?
– Нет денег на билет!
– И не у кого занять?
– А я не люблю занимать. Если возможно, стараюсь ни от кого не зависеть.
– Учти, в Милан мы не поедем.
– Я знаю.
– Зачем же ты сказала, что едешь в Милан?
Венке с упреком посмотрела на Бертелсена.
– Разве Слон тебе ничего не объяснил?
Бертелсен вздохнул.
– Так это правда, что тебя ждет в Фодже больная тетка?
– Что ты хочешь этим сказать? – резко спросила она.
Прежде чем ответить, Бертелсен глубоко затянулся.
– Сегодня ночью я проснулся и почему–то подумал о тебе. Мне показалось, что ты сказала, будто едешь в Италию, думая, что мы едем только в ФРГ. Ты хорошо знаешь Слона, и для тебя не секрет, что мы часто бываем в ФРГ. Вот ты и решила: скажу – Милан и доеду с ними, куда мне нужно.
– Вот, значит, какого ты обо мне мнения! Выходит, я – такая корыстная дрянь… – Она умолкла, как будто ей не хватало слов.
– Take it coolly. [85] Ничего удивительного, если мы тебе не доверяем и пытаемся в тебе разобраться. Слон ни разу не возил с собой девушек. Он и словечком не обмолвился, что у него вообще есть девушка. И вдруг ты появляешься на пароме…
85
Не горячись (англ.)
Бертелсен отпустил руль и сделал правой рукой выразительный жест. Недокуренная самокрутка словно прилипла у него в углу рта. Потом он снова положил руку на руль и покачал головой.
– Все это так непонятно, что… – Он даже не стал заканчивать фразу.
– Ты веришь в судьбу? – Венке больше не сердилась, она как будто поддразнивала его. – Я, например, верю. Во всяком случае, теперь. – Она снова стала серьезной. – Нам со Слоном было очень хорошо вместе… впрочем, это неважно и касается только нас двоих. Иногда мне хотелось позвонить ему, а у него возникало желание позвонить мне, но у нас обоих никогда не хватало смелости. Потому–то и странно, что случай так неожиданно свел нас на пароме. – Она смотрела прямо перед собой и чему–то улыбалась.