Навеки твой
Шрифт:
Он шагнул к своему другу.
Внезапно Эрик бросился бежать. На бегу он обернулся через плечо и рассмеялся, как ребенок, призывающий друзей догнать его и осалить, однако его хохот был настолько безумным, что у Айви кровь застыла в жилах.
Филипп, вернувшийся из дома на крики, со всех ног бросился к Айви и Грегори.
— Что случилось? — спросил он, переводя глаза с Грегори на Айви, все еще кутавшуюся в плед. — Что здесь произошло?
— Ничего, — ответил Грегори. — Ничего, о чем тебе стоит беспокоиться.
Филипп
— Ты в порядке?
Она молча кивнула. Грегори обнял Айви за талию.
— Эрик наговорил ей гадостей, вот и все.
— Каких гадостей?
— Просто гадостей, — ответил Грегори.
— Каких?
— Я не хочу говорить об этом, — отрезала Айви.
Филипп закусил губу. Потом повернулся и молча пошел прочь.
Айви знала, что он обиделся. Она высвободилась из-под руки Грегори и крикнула:
— Филипп! Меня срочно нужно крепко-крепко обнять. Я знаю, что ты уже совсем большой, но у меня просто ужасно на душе. Ты не мог бы обнять меня?
Братишка обернулся, со всех ног бросился к ней и крепко обхватил руками.
— Мы о тебе позаботимся, — шепнул он.
— Правда? — так же шепотом спросила Айви.
— Я и Грегори, — кивнул Филипп. — И ангел Тристан.
Айви быстро отстранилась. Губы ее задрожали.
— Спасибо, — пролепетала она и бросилась к дому.
Услышав крики, Тристан выглянул в окно, чтобы посмотреть, что происходит. Деревья скрывали Грегори и Эрика из виду. Тристан слышал лишь звук их голосов, но не мог разобрать слов. Потом все стихло. Сердитая перепалка закончилась так же внезапно, как началась.
Тристан не знал, что ему делать. Он хотел убедиться, что с Айви ничего не случилось, но в то же время не мог оставить комнату Грегори в том виде, в каком она была. Тристан все утро обыскивал ее, поэтому ящики стола до сих пор были выдвинуты, бумаги рассыпаны по полу, карманы пиджаков и брюк вывернуты наружу. Если Грегори догадается, что кто-то рылся в его вещах, он еще больше насторожиться и затруднит Тристану расследование.
В последний раз, когда Айви понадобилась помощь, она позвала Тристана — пусть беззвучно, но он все равно услышал. Тристан замер, прислушиваясь. Все оставалось спокойно. Убедившись в том, что Айви ничего не угрожает, он решил остаться в комнате и поскорее прибраться.
Через несколько минут Тристан услышал, как Айви взбежала вверх по лестнице, потом снаружи послышались голоса Грегори и Филиппа, приближавшиеся к дому со стороны корта.
Тристан заторопился, однако силы его стремительно таяли. За последнее время он слишком часто материализовывал пальцы и, похоже, переутомился. Он с огромным трудом открывал и закрывал ящики в столе Грегори.
В верхнем ящике лежал старый школьный журнал с тщательно сохраненными газетными статьями. В самом начале обыска Тристан проглядел заголовки, пытаясь понять, что могло
Несколько кассет выпали из коробок, и Тристан принялся лихорадочно запихивать их обратно. Голоса Грегори и Тристана раздавались уже у подножия лестницы, поэтому нужно было торопиться, но чем больше Тристан спешил, тем сильнее запутывался. Одна кассета никак не хотела влезать в свою коробку, как будто ей что-то мешало.
Тристан собрал всю свою энергию и снова вытряхнул кассету из футляра. И увидел, что с одной стороны к кассете был клейкой лентой приклеен целлофановый пакетик с тремя ярко-красными капсулами.
Он услышал скрип ступенек. Грегори был уже совсем близко! Тристан оторвал пакетик, сунул кассету в коробку и положил на вершину стопки. Он знал, что Грегори не может его увидеть, однако красные капсулы он сразу заметит. Тристан торопливо бросил пакетик за комод. В следующую секунду Грегори вошел в комнату.
Тристан в изнеможении привалился спиной к стене. Кажется, все было на своих местах, за исключением расписания поездов, валявшегося на полу в том месте, где недавно лежали рассыпанные кассеты.
«Это пустяки! — подумал Тристан. — Грегори решит, что расписание сдуло ветром со стола».
В самом деле, Грегори даже не взглянул на валявшийся листок, а сразу прошел к своему столу и сел. Испарина выступила у него на лбу, и мертвенная бледность разлилась под загорелой кожей. Он уронил голову на руки и долго сидел так, не шевелясь. Потом потер ладонями виски и выпрямился.
Внезапно Грегори резко вскинул голову. Взгляд его упал на валявшееся на полу расписание. Насторожившись, Грегори медленно обвел глазами комнату. Вскочив, он снял верхнюю кассету и вытащил ее из коробки. И тут у него отвисла челюсть.
Грегори посмотрел на название фильма и стал лихорадочно перебирать остальные кассеты. Быстро вытащил из следующей кассеты еще один пакетик, в котором тоже лежали три капсулы, и затравленно огляделся.
— Филипп! — Грегори резко выпрямился, опрокинув ногой стул. Он рванулся к двери, но на полпути остановился и с размаху ударил ладонью по стене. Несколько мгновений он стоял в оцепенении, глядя на дверь и сжимая в руке таблетки.
— Черт бы тебя пробрал, маленький паршивец!
Грегори сунул таблетки в карман, потом положил туда же бумажник. Вернувшись к своему столу, он поднял стул, сел и углубился в изучение расписания.
Тристан заглянул ему через плечо и увидел, что Грегори обвел время последнего ночного поезда. Зачем ему это? Ночной поезд выходил из Тассета в 1:45 ночи и не останавливался в Стоунхилле. Грегори что-то подсчитал, написал на клочке бумаги: 2:04, дважды обвел это время ручкой и сунул расписание в книгу. Потом снова опустил голову на руки и сидел так минут пятнадцать.