Навеки твоя

Харрингтон Кэтлин

Уперев руки в боки, Кинрат сердито посмотрел на нее.

— Мы еще вернемся к этому разговору, — сказал он и, наклонившись, поднял лежавшую на пледе рубашку.

«Похоже, он не считает мой отказ окончательным», — с тревогой подумала графиня. Если он узнает, что она носит под сердцем его ребенка, то ни за что не отпустит ее.

Ей нужно как можно скорее найти заклинание, которое снимет с нее волшебные чары.

Однако она не знала, где его искать и с какого места следует начать свои поиски.

Они

покинули место любовного свидания в напряженном молчании. Было видно, что Кинрат сердится на нее. Однако вскоре он вновь пришел в веселое расположение духа и принялся развлекать Франсин, рассказывая ей легенды и занимательные истории о горах Шотландии. Франсин подозревала, что он намеренно приукрашивал действительность, рисуя перед ней идиллические картины, чтобы соблазнить, увлечь ее. Неважно, зачем он это делал. Главное, слушая его, она поняла, что он очень любит эту горную страну, которая является его родиной.

Когда они подъехали к замку Далкейт, уже начало смеркаться. Несмотря на то что они жили в гостинице «Винная бочка», своих лошадей держали в огромных конюшнях замка.

Спешившись, Кинрат подошел к Франсин. Обхватив за талию, он снял ее с лошади и крепко прижал к себе.

Встав на цыпочки, она обняла его за шею.

— Это была великолепная прогулка, — нежно прошептала она.

— Я рад, что тебе понравилось, — ответил он, улыбнувшись. — Из тебя получился очаровательный юноша-слуга.

Лахлан прижался губами к губам Франсин и, не прибегая к помощи слов, своим пылким и страстным поцелуем объяснил ей, что его намерение жениться на ней серьезно. И он нисколько не сомневается в том, что она в конце концов примет его предложение.

Прежде чем она успела ответить, Кинрат испустил сдавленный стон и согнулся, получив сокрушительный удар дубинкой по голове.

Франсин пыталась поддержать его. Однако он был таким тяжелым, что выскользнул из ее рук и свалился на пол конюшни. Его бесчувственное тело растянулось у ее ног на покрытой соломой глине.

Послышалось громкое ржание и топот копыт: это их лошади, завидев Эллиота Броума и двух его здоровенных охранников, шарахнулись в сторону.

Франсин даже не посмотрела в сторону мужчин. Склонившись над Кинратом, она страстно молилась, прося Господа, чтобы он не дал шотландцу умереть.

Зарычав от злости, Личестер схватил ее за руку, так крепко сжав запястье, что она едва не закричала от боли, и оттолкнул в сторону. Его слуги принялись безжалостно избивать Кинрата ногами. Франсин пронзительно закричала.

Ее истошные вопли напутали лошадей, стоявших в соседних стойлах, и они громко захрапели. Некоторые из них начали бить копытами в двери, пытаясь их сломать.

— Прекрати это! — крикнула она. — Прекрати немедленно! Ты убьешь его!

— Видишь,

что ты натворила, Фрэнси! — орал Эллиот, обезумев от злости. — Это твоя вина! Твоя! Я ведь предупреждал тебя, я говорил, что может случиться, но ты не обращала внимания на мои слова, думая, что это пустые угрозы.

— Эллиот, не наказывай его! Он не должен страдать за мои ошибки, — взмолилась женщина, пытаясь вырвать свою руку из огромных, похожих на железные тиски, рук Личестера. — Если ты хочешь кого-нибудь наказать, то наказывай меня. Не надо забивать до смерти бесчувственного человека. Господи, ну прояви же хоть каплю сострадания!

Несмотря на ее мольбы, жестокие слуги Личестера продолжали бить Кинрата ногами по спине и голове.

Эллиот толкнул Франсин, и она упала на колени. Схватив женщину за волосы, он заставил ее смотреть на это жестокое избиение.

— Я говорил тебе, Фрэнси, чтобы ты держалась как можно дальше от этого мерзкого ублюдка! — вопил он. — Но ты, черт возьми, была слишком упрямой и не хотела ничего слышать. Господь свидетель: когда мы с тобой поженимся, я выбью из тебя эту дурь и научу покорности и смирению. Даже если для этого мне каждую ночь придется тебя пороть, перед тем как овладеть тобой.

Он подтолкнул ее к неподвижно лежавшему Кинрату.

— Посмотри, какой сейчас у твоего героя храбрый вид. Ты довольна? — спросил он, язвительно усмехнувшись, и махнул своим жестоким подручным: — Хватит. Уходим. Пусть они зализывают раны.

Негодяи выбежали из конюшни, оставив увесистую дубинку возле тела поверженного шотландца.

— Прошу тебя, не умирай, — молила Франсин, подползая к Кинрату, лежащему лицом вниз на промокшей от крови соломе. — О господи, Лахлан, прошу тебя, не умирай!

Услышав ее крики, в конюшню вбежал какой-то человек. Подняв голову, Франсин увидела темный силуэт в длинном плаще с капюшоном. Швырнув факел в кормушку с сеном, он растворился в темноте. В отчаянии она попыталась подтащить бездыханное тело Кинрата к открытым воротам конюшни, однако шотландец был таким тяжелым, что женщина не смогла его даже сдвинуть с места.

Франсин поняла, что у нее есть только один выход: позвать кого-нибудь на помощь.

— Пожар! Пожар! — истошно закричала она, выбегая из конюшни.

Кейр Мак-Нейл схватил ее, когда она пробегала мимо него.

— Я здесь, миледи, — сказал он. — Я пришел сюда, разыскивая вас. Ведь вы с Лахланом исчезли с самого утра. Я сейчас приведу кого-нибудь.

— Нет! — крикнула она, указывая рукой на открытые ворота конюшни. — Там Лахлан. Он без сознания. Его жестоко избили. Сначала вам нужно вытащить его оттуда, а потом уже бежать за людьми.

Кейр, обогнув ее, влетел в конюшню. Она последовала за ним. Внутри все было в дыму: конюшня горела.