Навеки твоя
Шрифт:
– Я христианка, сэр, и мой долг проявлять заботу о душе такого язычника, как вы.
Несмотря на высокопарность слов, в ее карих глазах мелькали озорные огоньки. Франсин хотелось вывести его из себя, чтобы в нем проявился неотесанный варвар. Она не поняла, что он совершенно не злился. В этот самый момент ему хотелось только одного: бросить ее на свою незастеленную постель и овладеть ею со всей страстью дикого и необузданного язычника.
– Вы помолились за меня? – спросил он, отступив на шаг от двери. – Перед вами стоит язычник, который с большой радостью выбросит статуи своих
После столь дерзких слов она повела себя совершенно иначе.
– Какой стыд! – пожурила она графа. – Пират, который обладает таким красноречием, без колебаний опускается до богохульства!
Слишком поздно. Леди уже поняла, что, отойдя от двери, а это был ее единственный путь к спасению, совершила стратегическую ошибку. Она осмотрелась, пытаясь найти что-нибудь, что поможет ей защититься. Ее взгляд ненадолго задержался на мече Лахлана и его кинжале, потом она снова посмотрела на обнаженную грудь горца. По мечущимся глазам женщины было понятно, что она охвачена настоящим ужасом.
Лахлан понял свою ошибку и отступил назад. Сначала на шаг, потом еще на один, чтобы увеличить расстояние между ними. Черт побери! Пугать ее совершенно не входило в его планы. Обычно, когда ему хотелось соблазнить прекрасную даму, он вел себя крайне тактично и галантно.
– Вам нечего бояться, миледи, – заверил он, прилагая максимум усилий для того, чтобы его голос звучал как можно спокойнее. – Вы можете уйти, если хотите. Однако позвольте мне сначала проверить, есть ли кто-нибудь в коридоре.
– Хм-м… – отозвалась она, упрямо наклонив голову. – Почему ты, шотландец, решил, что я боюсь тебя? Ты не посмеешь даже прикоснуться ко мне без моего разрешения. Иначе тебя сварят в кипящем масле.
Напускная храбрость Франсин так развеселила графа, что он, не удержавшись, улыбнулся.
– Я боюсь даже подумать об этом. Вы меня очень напугали. Теперь я понимаю, что, прежде чем что-либо сделать, я должен спросить вашего разрешения, миледи. Я буду стараться поступать именно так. Однако не могу обещать, что у меня это получится, – сказал он и, не сдержавшись, сделал шаг по направлению к ней. – Вы действительно прикажете сварить меня в кипящем масле?
– Можете даже не сомневаться, – предупредила она, презрительно фыркнув.
Но глаза выдавали ее истинные чувства: в них была тревога, которая с каждой секундой усиливалась. Подобрав одной рукой подол юбки, Франсин решительно шагнула вперед. – К тому же вы все неправильно поняли. Вам нет необходимости выглядывать в коридор. Я ни от кого не прячусь. В том числе и от отвергнутого поклонника.
Это, конечно, была явная ложь.
И снова Лахлана поразило то, как неумело и наивно она пытается обмануть его. Несмотря на то что она была представителем пэров королевского двора Тюдоров и при этом еще и вдовой, ее глаза тем не менее выражали простодушие и наивность. Она обладала всеми прекрасными качествами, всеми достоинствами, которыми надлежит обладать титулованной английской аристократке. Он подумал, что среди этих достоинств должны быть еще и утонченность и изысканность, но этого ей как раз и не хватало.
– Если вам не хочется общаться с отвергнутым
Опустив голову, графиня принялась рассматривать кружево, которым был отделан лиф ее атласного платья. Прекрасные глаза были скрыты длинными, роскошными ресницами.
– Я пришла к вам по просьбе принцессы Маргарет. Сегодня утром мы отправляемся в дорогу, и ее высочество хотела узнать, есть ли у вас все необходимое для того, чтобы подготовиться к отъезду, – сказала она.
Ее ложь была такой неубедительной и бесхитростной, что он едва сдержался, чтобы не расхохотаться.
– Передайте ее высочеству, что я высоко ценю ее заботу обо мне и благодарю за то, что она послала ко мне одну из своих фрейлин. Я, честно говоря, не ожидал, что ко мне будет проявлено такое исключительное и очень необычное внимание.
Франсин нахмурилась. Ей, судя по всему, не понравился его намек на то, что такой презренный пират, как он, удостоился особого отношения со стороны члена королевской семьи. Впрочем, и с ее стороны тоже. Ведь именно этим она объяснила свое неожиданное вторжение в его спальню.
Ожидая, пока эта предприимчивая дамочка поймет, что угодила в свой собственный капкан, Кинрат, воспользовавшись моментом, любовался ею.
Она была настоящим воплощением женственности и нежности. Мягкие, округлые формы, лицо нежно-кремового цвета. Голубое утреннее платье с глубоким вырезом и туго затянутым корсажем выгодно подчеркивало ее соблазнительные формы. Посмотрев на висевший на серебряной цепочке медальон, он перевел взгляд на откровенное, по моде, декольте. Потом поднял глаза выше. К круглому головному убору, отделанному полудрагоценными камнями, была прикреплена тончайшая шерстяная вуаль, под складками которой можно было увидеть ее золотисто-каштановые волосы. Разделенные над гладким лбом пробором, они волной ниспадали на спину.
Медленно подняв глаза, Франсин посмотрела на него, и лучезарная чарующая улыбка тронула ее губы. На одной щеке у нее появилась прелестная ямочка.
Господи, да леди Франсин Уолсингхем так прекрасна, что запросто может выманить золотой соверен, зажатый в кулаке сборщика налогов!
– Вы являетесь официальным представителем короля Джеймса, – сказала она так, как будто бы это все объясняло, и сразу сменила тему разговора. – Надеюсь, вчера вечером вы хорошо повеселились и вам понравились танцы.
– О да, – ответил Лахлан, с радостью последовав новому повороту в беседе. – Жаль только, что вы так рано ушли вместе с другими вдовами, после того как поссорились с маркизом.
– Интересно, почему вы так сожалеете об этом?
Он пожал плечами, изображая полное безразличие.
– Я надеялся, что смогу еще раз потанцевать с вами. К тому же такая прелестная девушка не должна спать одна.
Ее губы изогнулись в ехидной усмешке, а на лице появилось высокомерное выражение.
– Вы совершенно напрасно беспокоитесь, лейрд Кинрат, – ответила Франсин, надменно усмехнувшись. – Да, я поссорилась с маркизом, но это вовсе не значит, что я спала одна.