Навигатор по экзистенциальному консультированию и феноменологической психологии. Для начинающих психологов
Шрифт:
Страх смерти имеет огромное значение в нашем внутреннем опыте: он преследует нас как ничто другое, постоянно напоминает о себе неким «подземным гулом», словно дремлющий вулкан. Это темное, беспокоящее присутствие, притаившееся на краю сознания.
В раннем возрасте ребенка глубоко поглощает вопрос смерти; преодоление мучительного страха уничтожения – фундаментальная задача его развития. Чтобы справиться с этим страхом, мы воздвигаем защиты против осознания смерти, основанные на отрицании и формирующие наш характер; если эти защиты дезадаптивны, они порождают
Опираясь на идеи Ялома, Мартинес описал четыре факта, вызывающих экзистенциальную тревогу. Первый факт заключается в том, что рано или поздно мы умрем, и что на протяжении всей жизни мы будем встречаться со смертью, которая будет забирать наших знакомых, родственников, любимых. Нам придется пройти через трауры и прощания, ставящие нас перед одним из самых сложных фактов существования: нашей конечностью. Жизнь не бывает без смерти. Это вызывает сильную тревогу и печаль. Во время консультации нужно уметь «замечать» эту тревогу и печаль и дать возможность им быть высказанными и услышанными.
Второй факт, который ставит нас в неприятное положение – факт нашей свободы выбирать. Пока мы живы, мы постоянно сталкиваемся с многочисленными выборами. Нам нужно выбирать в какой институт поступать, какого человека любить, на какую работу идти, что вообще делать. Никто за нас не сделает выбор. Кроме того не существует 100% надежного и точного руководства о том, как нам жить.
Все те попытки, которые существуют, начиная со священных книг, таких как Библия или Коран, и заканчивая книгами гуру-психологов, такими как «Руководство жизнью», в конечном итоге отвечают конкретным условиям эпохи и социокультурному контексту ее авторов, – это перспективы, неприменимые всегда и для всех. В конце концов, каждый из нас сам должен решить, какое направление придать своей экзистенции. Это подразумевает необходимость отказаться от многих возможностей, которые мы не сможем выбрать. Альтернативы являются взаимоисключающими. Это и есть свобода, выбирать одно – означает отказаться от другого.
Будучи теми, кто выбирает направление нашей жизни, мы становимся авторами своей судьбы, архитекторами будущего, которое мы со-конструируем вместе с другими. Мы не можем перекладывать вину за наши выборы на других, мы должны нести ответственность.
Несмотря на то, что мы находимся в мире вместе с другими, – или, точнее, именно из-за этого – мы проживаем свою уникальность как одиночество. Тот факт, что мы уникальны и неповторимы, также означает, что никто никогда не видел и не увидит мир так, как видим его мы.
Всё вышеперечисленное ставит нас перед необходимостью того чтобы жизнь имела смысл, – а она подталкивает нас к его поиску и заставляет снова и снова задумываться, имеет ли смысл то, что мы делаем – побуждая искать причину, по ко и других любопытных торой мы готовы взять на себя обязательство, и которой готовы посвятить свою жизнь. Вопрос о смысле – это вопрос, с которым мы постоянно сталкиваемся. Атрибуты и условия, упомянутые выше, приглашают нас задавать много вопросов, снова и снова. Важно помнить, что даже когда будут находиться ответы, они всегда будут
«Духовное бессознательное» Виктора Франкла
Цитата: «Первичная мотивация человека – это не жажда удовольствия или власти, это воля к смыслу. Именно это вдохновляет человека, иначе говоря, это наиболее человеческое из всех явлений, поскольку животное, естественно, никогда не печется о смысле своего существования»
Франкл предложил расширенную концепцию бессознательного, говоря о таком понятии как духовное бессознательное. Он утверждал, что это измерение содержит надежды, мечты и цели. Главные формы духовного бессознательного – смысл и ценность. Франкл выделял три вида смысла: Смысл в жизни, смысл жизни, сверхсмысл.
Первый вид смысла связан с той деятельностью, которую мы совершаем здесь и сейчас. Задаваясь вопросом, в чем смысл моей депрессии (что она мне даёт, зачем она мне дана и что она может мне дать?), мы расширяем границы своего мышления, активизируем самосознание.
Смысл жизни – это фундамент нашей жизненной философии. Одна моя подруга видит смысл своей жизни в счастье, другая – в духовном аскетизме и самосовершенствовании. Однако Франкл писал о том, что смысл жизни в целом – это не заданный извне стандарт, а определяемый постфактум результат. Он вырисовывается в конце жизни, как некая оценочная единица совокупности всех наших значимых действий.
Под сверхсмыслом часто понимают Бога, хотя это не совсем верно. Сверхсмысл – это нечто большее, чем нарциссическая зацикленность на себе, он позволяет человеку трансцендировать свои границы. Можно сказать, что сверхсмысл – это большой Другой, благодаря связи с которым человек реализует свою человечность. Нарциссическая самозамкнутость – это утрата, а не обретение себя. Обрести себя человек может только в движении к другому и к иному, большему, чем я сам.
Смысл обретается через три главных пути: ценностное переживание, созидание и отношение. Слово «смысл» не означает строгой рациональности. Не всегда смысл познается рациональными средствами. Переживание во время слушания симфонии №40 Моцарта может быть наполнено глубоким смыслом. Чувства человека не ограничиваются примитивными эмоциями типа страха, они всегда находятся в связи со смыслом. Созидание предполагает переживание полноты от совершения самого творческого акта (пусть даже только приготовления ужина). Признание и благодарность являются побочным эффектом. Смысл обретает полноту в себе самом. Он как бы завершен в самом себе.
Отношение играет ведущую роль в ситуациях, где нельзя изменить обстоятельства. Находясь в безвыходном положении (на нелюбимой работе, которую по каким-то причинам сейчас нельзя поменять, в больнице, в заключении) я могу сосредоточиться на негативных аспектах своего несладкого положения, а могу извлечь смысл. Франкл приводит пример пациентки с тяжелым раком груди, которая поддерживала молодых пациенток с тем же заболеванием, и в этом отношении к ним черпала смысл оставшихся месяцев жизни. «Ограниченность интерпретаций» Поля Рикёра