Навия. Западня
Шрифт:
– Девушка, я фельдшер «неотложки», – проговорил голос, глотая слоги, будто что-то заодно жевал. – Вы подтверждаете, что можете приехать и приглядеть за вашей матерью? Ну или мы ее забираем по «скорой».
– Подтверждаю! – завопила я. – Буду через пять минут.
И бросилась одеваться в прихожую. Пока шнуровала ботинки, коротко изложила все выскочившей следом Катюхе. Та смотрела на меня выразительным взглядом, наверняка пыталась таким образом напомнить наш недавний разговор и собственную проницательность, только мне было не до того. Хотя в глубине души я допускала, что матери не проблема и с фельдшером договориться и вообще разыграть всю сцену от начала до конца. Но испуг все же победил подозрения. Так бесславно
Вот так и проходила моя прежняя жизнь, и теперь уже можно сказать: нормально, очень даже неплохо проходила. До того дня в конце сентября, когда все раз и навсегда перестало быть нормальным. С тех пор стрелка моего существования двигалась по шкале от деления «Терпимо» через промежуточное «Очень плохо» до деления «Полная катастрофа».
Глава третья
Дурное известие
Хорошо помню, что стояла в своей комнате у зеркала и размышляла, как одеться в школу с учетом того, чтобы сразу после уроков нам с Сашкой рвануть в кино, а потом посидеть в кафе в том же торговом центре, где кинозал. А погода, если верить прогнозам, сегодня будет все еще теплая и солнечная, хотя осень давно в разгаре. Подумав, заменила белую блузку на тонкий светло-бежевый свитер с вышивкой – в гимназии нашей с формой строго, но под жакетом будет незаметно. Зато вместо куртки можно надеть симпатичный светло-синий плащ, по фасону похожий на френч, со стоячим воротником и двумя рядами крупных желтых пуговиц. Ботинки у меня горчичного цвета, высокие, под край плаща. И еще нужно порыться в шкафу и отыскать шелковый шарф цвета охры, мать в Лондоне специально к плащу подбирала, уж вкус у нее точно есть. А у меня со вкусом слабенько, я обожаю все оттенки желтого и синего, зато красный терпеть не могу, даже резиночку для волос для домашнего пользования такого цвета не куплю…
Ого, если начинаю думать о цветах и оттенках, явный знак, что волнуюсь. И кончики пальцев покалывает, в животе словно сквознячок гуляет, ужасно противно. А казалось бы, с чего так психовать… это совсем на меня не похоже. Подумаешь, какой-то там Сашка Дятлов.
Хотя нет, не подумаешь. Все же с Сашкой мы дружим уже ровно десять лет, с того самого дня, как меня наконец определили в школу примерно в середине сентября. К тому времени все, конечно, успели передружиться, да и классы в нашей накрученной гимназии не особо велики. У меня почти не было шансов найти себе друзей и вообще идти в класс, где все уже друг дружку знают, было очень страшно.
Сашка единственный сидел в одиночестве на задней парте в среднем ряду и с первого взгляда показался мне хулиганом и задавакой, я едва не расплакалась, когда учительница велела сесть рядом с ним. Но все оказалось не так ужасно, и уже к концу учебного дня мы стали не разлей вода. А позднее никакие насмешки и дразнилки не могли нас разлучить, крепкие Сашкины кулаки быстро отбили желание до нас докапываться.
В младших классах я гордилась, что вообще не дружу с девчонками, пока в четвертом к нам в гимназию не перешла моя обожаемая Кимка. А в начале десятого появился Вилли, и они с Кимкой сразу стали держаться как парочка – в отличие от нас с Саней. Я никогда прежде не считала Дятлова своей парой и даже иногда подолгу размышляла о том, что будет, когда у него или у меня кто-то появится. А что это произойдет, я не сомневалась, ведь влюбляются не в друзей, а в кого-то недосягаемого, о ком поначалу и мечтать не смеешь. Но надеялась, что со мной такое
Последнее время он даже не заходил ко мне домой, только провожал до подъезда и сразу убегал. У него появились какие-то дела, о которых он упорно помалкивал, да и вообще в последнее время он заделался молчуном. И это настораживало. Если познакомился с кем-то не из нашей школы, то почему скрывает, я же всегда ему рассказывала, кто и как ко мне клеится.
Только раз в конце прошлого учебного года Сашка засиделся у меня до прихода матери, и то лишь потому, что долго провозился с моим глюкнувшимся ноутом. Но потом сразу ушел, хотя мать и предлагала остаться на ужин или хоть чаю с нами попить. Но Сашка решительно распрощался, а после его ухода мать вдруг заявила восхищенным голосом:
– Неужели это твой Саша Дятлов? Просто не узнать!
– Чего это не узнать, какой и был, – насторожилась я. – И он не мой.
– Так ведь я сколько его не видела, давно не заходил! – ковырнула родительница мою рану. – В последний раз вроде был еще пухленьким таким, я даже пожалела, что в отца пошел. А тут уже молодой мужчина, и красавец в придачу!
– Да ладно, – усомнилась я. – Никакой не красавец.
И спешно проинспектировала мысленным взором Сашкин портрет: глаза у него широко расставленные, темные и необычной формы, ресницы короткие и очень густые. Прямые пушистые брови, нос уточкой, ямочка на выпуклом подбородке. Волосы цвета дубовой коры, чуточку волнистые и вечно торчат в разные стороны. И вроде никто его в нашем классе красавцем никогда не считал. Хотя кое-кто уже давно на него запал, тут я в курсе.
– Рост замечательный, накачанный такой, а за разрез глаз, как у твоего Сашки, любая девчонка полжизни отдаст! – продолжала так не в тему восхищаться мать. Издевалась, ну точно.
– Обыкновенные глаза, – пробормотала я, чувствуя, как пересыхает во рту.
– Ну, тебе виднее. Кстати, он каким спортом занимается?
– Раньше баскетболом, но в последнее время забросил, – пожала я плечами. – А, еще туризмом, в походы ездит… ну то есть ходит.
– Ну, на баскетболе и в походах так не накачаешься, наверняка спортзал посещает, – резюмировала мать и ушла на кухню.
А я отползла в свою комнату, рухнула ничком на диван и приготовилась плакать. И вроде бы причины не было, но вдруг на душе стало так тревожно и тоскливо, будто потеряла что-то. Потеряла, чего не имела, и теперь не знаю, как дальше жить без этого. Куда я только смотрела, спрашивается? Почему в моем представлении Сашка остался примерно на уровне пятого класса, когда он и меньше меня был ростом, и в самом деле полненьким, с пухлыми смешными щечками? Как, скажите, я ухитрилась ослепнуть на целых пять лет?!
Мать уже вовсю ругалась, что ужин стынет, а я никак не могла оторвать глаз от Сашкиного лица на общей фотографии девятого класса. Даже спать улеглась, засунув ее под подушку. И на другой день бежала в школу, задыхаясь от волнения, от дурацкой улыбочки сводило губы. Я просто умирала от желания как можно скорее увидеть Сашку – и что же? Он всего лишь коротко мне кивнул и уткнулся в тетрадь по алгебре, в которой что-то дописывал торопливо, не иначе десятый вариант решения задачи, он же у нас чертов математический гений! Я плюхнулась на стул рядом, хотя вообще-то мы сидели с Линой за второй партой у окна, а Дятлов с Мажейкасом – за нашими спинами. Но на переменах мы часто менялись местами, вот и сейчас я опустилась рядом с Сашкой, подождала немного – не обратит ли внимание. Нет, даже головы не повернул. Тогда я достала одну из наших общих детских фоток, подсунула ему под руку. Сашка на секунду замер, потом поморщился: