Наводнение (сборник)
Шрифт:
— Счастливчик, — прошептал Огородников и спросил: — «Туборг» — это марка пива?
— Да.
— Я так испугался, что даже не посмотрел. Да если и посмотрел бы, то не разобрал. Буквы перед глазами прыгали. То ли со страху, то ли от выпивки.
— Герман Степанович, а почему вы нам не рассказали обо всем?
— Я же вам намекнул! — Огородников тяжело вздохнул. — Следующей жертвой был бы я. Борисов догадывался, что мне известно о доносе.
— А вы не подумали, что Борисова арестуют, предъяви вы такие аргументы?
— О!
— Вы покажете, где зарыт ваш Рокки?
Писатель кивнул.
— Майор пригласит понятых, потом оформит протокол. — Фризе внимательно посмотрел на Ерохина. — А мне нужно съездить еще в одно место. Хорошо?
Возражений не последовало.
НЕЗАКОНЧЕННОЕ ПИСЬМО
Лис жил на Красноармейской, возле метро «Аэропорт». Большой многоквартирный дом послевоенной застройки, респектабельный и унылый одновременно, отгораживался от улицы чахлым садиком. Старенькая консьержка в подъезде подняла голову от вязанья и посмотрела на Фризе равнодушным взглядом, ничего не спросив.
Маленький замызганный лифт медленно отщелкивал этажи. Фризе вдруг захотелось протянуть руку, нажать кнопку «стоп», спуститься вниз и уехать куда глаза глядят: в Архангельское, к себе на дачу, в Женеву к Берте. Лучше, конечно, в Женеву. Если бы у подъезда стояла его собственная машина, Владимир уехал бы, наслав на Лиса своего друга и помощника Ерохина. Но его ждала прокурорская «Волга», которую давно следовало вернуть Олегу Михайловичу. Ох, как не хотелось ему встречаться с поэтом, предъявлять ему обвинение в пособничестве убийству, выслушивать несусветную ложь в оправдание! А разве может быть оправданием корысть?
Врут те люди — сыщики, следователи, писатели, особенно писатели–детективщики, вроде Огородникова, — которые говорят и пишут о том, как сладок миг задержания преступника. Чувство опустошения — пожалуй, эти два слова наиболее точно отражают их состояние. Во всяком случае, состояние следователя Фризе перед встречей с Лисом было таково.
На звонки в квартире поэта никто не отзывался. Владимир постучал в дверь — на тот случай, если бы звонок был сломан. Тоже никакого ответа. Полная тишина за дверью. И когда Фризе, испытав чувство разочарования и облегчения одновременно, направился к лифту, женский голос спросил из-за двери:
— Кто там?
— Я хотел бы увидеть товарища Лиса.
— Кто вы? — спросила женщина, но дверь даже не приоткрыла.
— Следователь Фризе. Из прокуратуры.
— А–а! — судя по интонации, женщина слышала о Фризе от Лиса. Прогремели засовы и дверь распахнулась. На пороге стояло совсем молодое создание, в большом белом, с красной отделкой, халате и с головой, обвязанной полотенцем.
— Проходите, — пригласила женщина. Судя по всему, приход следователя заставил ее покинуть ванну. Женщина была молода и красива. Ее портили только очень мелкие,
— Мужа нет. Он в мастерской.
— Он вернется не скоро?
— Не знаю. Наверное, только к ужину.
Фризе хотел спросить, нет ли там телефона, но женщина опередила его:
— Мастерская рядом, в соседнем доме. — Она сделала кивок головой и полотенце развязалось, обнаружив копну черных густых волос.
— Совсем распатронилась! — улыбнулась женщина, затягивая на голове полотенце. — Муж рассказывал мне о вас, так что я заочно с вами знакома. Меня зовут Дора. — Она протянула Фризе маленькую руку. Он осторожно пожал ее.
— Вы советуете заглянуть в мастерскую?
— Самое разумное. У него там есть телефон. Но когда он работает, трубку не берет. Вы с ним пообщаетесь и приходите пить чай. К вашему приходу я приведу себя в порядок. Вы на меня не сердитесь?
— Ну, что вы, Дора! — улыбнулся Фризе. Он смотрел на женщину со смешанным чувством восхищения и жалости. Не с доброй вестью пришел он к ней в дом. — Это я виноват. Должен был предварительно позвонить. Простите за бесцеремонность.
Дора рассказала ему, как найти мастерскую, и Владимир ушел.
«Знала бы ты, красавица, с чем я пожаловал, — никогда бы дверь не открыла», — сердито думал Фризе, дожидаясь лифта.
Дом, где у Лиса была мастерская, как близнец походил на тот, в котором жил поэт. Мастерские писателей находились на последнем этаже.
«Доре не больше двадцати пяти, — размышлял Фризе. Он вспомнил Алину Максимовну. — Неплохо они устраиваются, наши писатели! И прозаики, и поэты. Женаты не по первому разу, жены вдвое моложе. Могут и за дочек сойти. Интересно, какая жена у нашего знаменитого детективщика? Раз уж не захотела разводить с ним несушек, наверное, тоже молодая цыпа».
Лис не отозвался ни на звонки, ни на стук. Фризе позвонил в соседнюю дверь и попросил старого, всклокоченного человека, вышедшего на звонок, разрешить ему позвонить по телефону.
— Внизу у подъезда автомат, — подозрительно глядя на следователя, сказал мужчина. — Звоните сколько влезет.
«Больше времени уйдет на объяснения, — подумал Фризе. — Позвоню из машины».
— Шеф уже беспокоится, — сообщил шофер, когда Владимир сел в «Волгу». — Домой собрался. Послал на смену дежурную.
— Один звонок и вы свободны. — Фризе набрал номер квартиры Лисов, пожалев, что не записал телефон мастерской. Тут же откликнулась Дора.
— Это. опять Фризе беспокоит. В мастерской вашего мужа нет. Не мог он куда-нибудь уйти?
— Что вы, я на всякий случай ему позвонила, после вашего ухода. Он откликнулся. Сказал, что ждет вас, и пообещал привести на чай.
«Эх, Дора, Дора! — с неодобрением подумал Фризе. — Как же понимать твои слова: «Когда муж работает, звонить ему бесполезно, отключает телефон». Он спросил: